Дауншифтеры (СИ)

   Егор краешком глаза любуется естественностью поведения своей невольной соратницы-сеструхи: его цепляет, насколько она проста и естественна. Наверняка, думает он, девка из глубинки, городские все - с заморочками.

   - Деревня как деревня, - не слишком охотно отвечает Дуся, - только она уже труп. А все, кто сюда временно заселился - случайный народ. Недоразумение.

   - Я заметила. Но ты-то, кажется, не такой.

   - Так сложилось. А миром мы все мазаны одним. Москвою пришибленные.

   Кстати, беглецы пока еще не знают названия селения, что у озера Китежского, а посему слово "Москва" не вызывает двоякости толкования.

   - Москва, Москва... - Эля вдруг явит раздражение. - Прям у вас она колом поперек башки встала.

   - А ты сердишься. - Егор почувствовал: ему нравится то, что эта женщина способна злиться. - Значит, правда не на твоей стороне.

   - Правда вообще ни на чьей стороне - она сама по себе. Или ты считаешь, у тебя монополия. А ты, мастер, чё думаешь? - Эля так называет Дусю. Егора, кстати, никак не зовет. Точнее, он для нее - "эй". А Егор обращается к ней: "коллега".

   - Это смотря ты о чем, красавица. - Дуся шкурит, глаза опустил к долу, улыбается эдак... кротко.

   - Да все о том же. Москва - как центр вселенной. Начертили тут... глобус Москвы и думают, все светила вокруг строем ходят.

   Дусю почему-то передернуло. Он бросил черенок на пол, вскочил, резко подошел к окну, вгляделся в происходящее на улице, изрек:

   - Специально тут дефилируют. Вы популярны. Это хреново радио уже весь эфир заполонило новостями о вас. Аж воздух в струнку - чтоб лучше волны разносились. Москва... - Дуся, конечно, Новую Москву подразумевает. - Да, здесь все исполнено зависти и амбиций, как и везде. Человек человеку волк, и всяк старается встать поверх другого. Али я неправ, Егор?

   - Я уже это слышала. От других людей.

   - Хозяин, люди разные. Зачем всех под одну гребенку-то? - Егору не хочется размусоливать всю эту философию, но эдакую мизантропию приветствовать претит. - Коллега не даст соврать: мы-то с ней не волки. Или похожи?

   - Эфир донес еще и про кордон. Нас тут в загоне заперли. Вопрос: зачем?

   - Мастер, - нежно, насколько позволяет состояние, отрубила Эля, - все вилами по воде писано. Мы-то с ним при чем?

   - Как минимум, разворошили гнездо. А там - скоро посмотрим...

   - Видно, тебя, мастер, сильно жизнь-то пришибла.

   - В Москве все, как ты, красавица, говоришь, пришибленные - и озверели по полной программе. Других здесь не водится.

   - И что - таки все звери?

   - Хуже. Человеки.

   Дуся, жаждущий мести

   Дуся Зацепин - молодой мужик лет приблизительно тридцати. Одинок, да и по виду своему - патентованный бобыль. Один из немногих в Новой Москве держит скотину, а точнее, пять коз. Молоко не дает, а продает. Эдакий барчук - хваткий и корыстный. Руки-ноги есть, и Дуся продает их направо и налево: рубит дрова, косит бурьяны, чинит заборы и крыльца, чистит печи. На все работы установлена такса. Надо сказать, божеская. В долг не работает - таков его принцип.

   Никуда не выезжает, и есть подозрение, что жилья в городе у Дуси нет. Оттого и его корысть. Все в Новой Москве живут за счет сдачи в аренду московских квартир. Похоже, Зацепину сдавать нечего. Странное имя: Дуся. На самом деле его зовут Дмитрием, но своего имени он шибко не любит. Почему откликается на столь обидное прозвище, большинству непонятно. Но некоторые - в курсе.

   По некоторым сведениям, в Москве у Дуси был большой бизнес, вроде бы связанный с брокерскими делами. Дуся иногда выпивает (скорее, всего, это не алкоголизм, а средство снятия напряжения) и по пьяни кой-чего рассказывает. Так вот, ежели верить хмельным исповедям, Дусю круто кинули партнеры. Под залог Дусиной недвижимости взяты были кредиты, но коллеги свалили с баблом в Израиль. Дуся пытался спасти фирму, но все равно прошел через уголовное преследование и получил срок заключения. Там он, собственно, и приобрел столь немужественное погоняло. Дуся явно не пидор, здесь что-то другое. После выхода на свободу, как говорится, с чистой совестью, уехал сюда, в сельскую местность и попытался обрести душевный покой. Жить сложно, все же чувак молодой и с амбициями. А с покоем - еще сложней.

   Во многих смыслах он таковой нашел. Но не простил своих хитрожопых обидчиков. До сих пор вынашивает планы мести; останавливает только то, что Дуся боится попасть по рецидиву на зону вторично. Ему там не очень-то уютно, видно пришлось. Ну, мало кому хорошо взаперти. Однажды Дуся обязательно отмстит, у него кредо такое: расплачиваться по счетам надо обязательно. Каждый раз по окончании сельскохозяйственного сезона думает: поеду в страну жидов - и рассчитаюсь. Но не едет. Козы держат, да и вообще... сугубо городской по происхождению человек оказался крестьянином по духу.