Даурский, вам не хватает власти?! (СИ)

— Думаю, всё не так просто. Все эти гибриды — существа довольно опасные, они имеют огромные связи по всей Восточной Европе, а в Берлине, в районе Ванзее, у них есть дом развлечений. Как говорят, относительно неприметное, но известное в широких аристократических кругах здание, официально называется «Цветник», а неофициально — «Смотри, но не лапай», — неспешно рассказывал Галкин, отхлебывая ароматный напиток, пока его аппарат негромко гудел и помигивал датчиками.

«Хм, район развлечений в Берлине — это очень интересно, конечно, но туда мне не добраться», — внимательно слушал я, сидя за столом и кивая.

— Я не совсем понимаю, господин барон — если гибриды находятся в полицейской изоляции, как они могут владеть заведениями и иметь связи за пределами страны? — поинтересовался я. — Как они передвигаются по нашей стране?

— Это всё информация неофициальная, — загадочно ответил Галкин.

— Господин титулярный советник, мне очень интересно — расскажите, пожалуйста!

Галкин засмеялся:

— Конечно, в академии вас этому не учат, к сожалению, но с тех пор, как те создания не по своей воле покинули Изнанку и были привязаны здесь клятвами, они и их потомки обратно вернуться в Изнанку и жить там уже не могут. Поэтому те, кто мог бежать от своих похитителей, вынужденно обособились, организовались, вошли в плотный контакт с криминальным миром и ещё лет двадцать назад стали незаменимыми в некоторых сферах — развлечения, шпионаж, налоговые махинации.

Я, глядя на художника, развел руками — всё ещё не понимал.

— Ты читал циркуляр под названием «О политическом убежище»? — в свою очередь поинтересовался Галкин.

— Нет, — помотал я головой.

— Советую прочитать — там есть крайне интересные юридические лазейки, которыми гибриды пользуются уже лет десять — начиная от спецпропусков на лечение и заканчивая экономическими послаблениями за изобретательство и сдачу артефактов с Изнанки третьего уровня и глубже государству. Проще говоря, они могут надевать специальные одежды, которые скрывают хвост и уши, и выходить по необходимости в город раз месяц. В Изнанку они могут уходить хоть каждый день, около Зоны-Семь есть портал.

— Получается, что они родом оттуда, но вернуться жить туда не могут?

— Да, это чисто магическая проблема. Однако они способны там эффективно выживать и имеют связи. Сам понимаешь, их услугами пользуются разные влиятельные господа, — Галкин показал глазами вверх, — поэтому гибриды щедро платят местным властям и околоточным за то, чтобы они закрывали глаза на их делишки, а начальство закрывает глаза на всё остальное.

— И все довольны! — покивал я.

— В последние года два очень многие на законном основании покидают даже столицу и были замечены на Кавказе. При этом московская полиция по умолчанию считает, что любой гибрид — это нарушитель режима изоляции.

— То есть код шесть-восемьдесят — применяется по умолчанию ко всем гибридам?

— Да, но в последние три года только с оговоркой — если он или она подозреваются в незаконных действиях, административных нарушениях или неподобающе одеты, — взмахнул ладонью художник. — Я уверен, что в самом скором времени всю эту изоляцию или вообще отменят, или очень серьезно ослабят.

— А как это возможно?!

— У царевны Анастасии очень доброе сердце, об этом все знают, поэтому кое-кто из гибридов при посредничестве князя Мышкина смог на неё выйти и рассказать об их бедственной ситуации. Конечно, она огорчилась. Отец ей не откажет в таком пустяке, как послабление режима изоляции для этих бедолаг. Думаю, это выгодно всем нашим группам влияния.

— То есть это вопрос уже решенный? — я отпил чай.

Всего этого я не знал, было очень интересно, да и художник оказался очень приятным и информированным собеседником.

— Думаю, к этому идёт. Во-первых, как говорят, — Галкин сделал многозначительное выражение лица и поднял палец, — главы кланов гибридов грозятся прекратить сливы информации из Восточной Европы, Скандинавии, Сиама, Тибета, Маньчжурии и Ост-Индии для ИСБ и политической разведки, во-вторых, они грозятся прекратить консультации по методам выживания далее пятого уровня Изнанки, в-третьих, они щедро платят некоторым чиновникам и околоточным, как ты уже знаешь, в-четвертых, князь Мышкин им благоволит, ну и в-пятых, многим богемным аристократам нравятся кошкобарышни. Особенно если у них есть хвост — такие считаются особо ценными, но их очень мало. Потому, как ты понимаешь, за ними и ходят в Изнанку и порабощают, если говорить, как есть.

— Ну не знаю даже — как они могут нравиться? — усомнился я.

— Александр, скажу тебе так — в закрытом ночном заведении шестого магоуровня доступа уже есть набирающий популярность музыкальный кабаре-ансамбль из кошкодевиц. Меня один раз пригласили, так это прямо фурор, полная новизна впечатлений от их кордебалета, — с увлечением проинформировал меня художник. — Да и наше высшее общество давно готово к их легализации — они ведь жертвы нечистоплотных европейских и азиатских варваров, с какой стороны ни посмотри. Мы — общество гуманное!