Даурский, вам не хватает власти?!

После получения денег все присутствующие повеселели. Шершнев распределил, кому и с кем ехать.

— Ну, вперёд! Работаете сегодня до упора — в первый день этого события надо показать, что столичная полиция не допустит каких-либо инцидентов!

— Так точно, господин полковник!

Когда вышли в коридор, прапорщик Кедрова, к экипажу которой нас с Ульяной прикрепил шеф, кивнула в сторону дальней лестницы, которая вела в гараж:

— Пешком будет быстрее!

Две девицы бодрым шагом шли спереди, мы с Ульяной — за ними.

— А что, Даурский, вы с Иреной поймали ту кошкодевицу-налётчицу? — когда мы почти спустились в гараж, повернула голову прапорщик.

Красивая ореховая шатенка-каре с челкой, лет двадцати пяти или даже младше, она сразу мне понравилась. Особенно — её очень заманчивая попка. У её напарницы, штабс-фельдфебеля Барсуковой, фигура была столь же спортивно-сексапильной. Различался у девушек цвет волос — напарница была светло-русая и с маленькой родинкой на подбородке.

— А откуда вы знаете про неё, госпожа прапорщик? — удивился я.

Девицы засмеялись.

— Мы ехали тогда к вам на помощь и сходу начали её преследовать, — ответила Кедрова.

— Нет, не поймали — негодяйка ушла в Изнанку почти сразу после того ограбления, как нам удалось выяснить! Вы — Три-Акация-Четырнадцать⁈ — понял я.

— Да. Гоняет она очень лихо — даже я с моим гоночным опытом не рискнула бы её преследовать на мотоцикле, — сказала Кедрова, когда мы как раз спустились в гараж.

— Мы её найдём — от правосудия ей не уйти! — постарался я сказать бодро.

— А есть зацепки? — спросила прапорщик, когда подошли к их машине с бортовым номером «девяносто шесть».

— У госпожи лейтенанта Снегиревой есть некоторые мысли, но конкретики пока мало, — ответил я уклончиво.

— Ладно, едем — присаживайтесь на заднее, юнкеры!

Я оглянулся — остальные садились в другие машины. Насколько я сейчас помнил, Весенний Дворец находился в юго-западной оконечности Лианозовского парка, поэтому ехать предстояло через Изнанкино.

Когда выехали из гаража и свернули в сторону Большого Тотемического, я углубился в размышления, наблюдая за потоком пёстро одетых людей на тротуаре. Во-первых, я вспомнил много всего такого, чего не помнил вчера — это радовало, во-вторых, намечались отношения с Ульяной, которая сама по себе была конфетка и как раз сейчас украдкой поглядывала на меня, делая вид, что тоже смотрит в окно.

Когда сворачивали с Тотемического в сторону Изнанкино, лениво повернулся и поглядел назад — за нами на небольшом отдалении ехали ещё два экипажа.

На уже знакомом мне перекрёстке свернули направо и вскоре проехали мимо аптеки Арама.

— О, как всегда, брикетоеды в сборе! — прокомментировала Барсукова сборище подозрительных личностей около входа.

— Надо эту аптеку лишить лицензии, — сказал я с слегкой злостью.

— Сомневаюсь, что они работают без прикрытия, — чуть повернулась ко мне Барсукова. — А арестовывать самих брикетоедов на трое или пятнадцать суток — вещь в принципе бесполезная.

— И что же делать? — я чуть выпрямил спину.

— Скорее всего, что ничего — эти брикеты являются вполне легальным и лицензированным товаром, — произнесла Кедрова.

— Я так понимаю, господин министр призрения Джейранян заведует этим всем делом?

— Да, его ведомство, очевидно, — подтвердила офицер-водитель. — Хотя и полиция занимается надзором.

— Когда получим полномочия, то сможем побороть это явление!

— Мне нравится твой настрой, юнкер. Однако я бы нацелилась для начала на минимизацию последствий брикетоупотребления для низших слоёв общества, — оживилась прапорщик и чуть притормозила перед поворотом.

— Каким образом, госпожа прапорщик?

— Пока не знаю — будем смотреть, когда получим полномочия и начнем их практическое правоприменение, — ответила Кедрова.

«Видимо, она не особо верит, что такое явление можно побороть в принципе. Хотя мы планируем его возглавить вроде как, однако это не должно нам помешать минимизировать негативные последствия употребления этой фигни для покупателей, убрав с рынка наиболее опасные для здоровья смеси», — мысль мне хорошего настроения не добавила.

— Аресты некоторых полицейских чинов на околоточном уровне наверняка помогут делу, — через несколько секунд добавила Барсукова.

— Нет, это маловероятно — ни генпрефект, ни министр не дадут на это санкцию! — покачала головой прапорщик.

«В принципе, это очевидно — клановость и круговая порука».

— А какой им смысл прикрывать каких-то околоточных? И если нас действительно подчинят императору напрямую? — промолвил я.

— Тем лучше для нас, юнкер, — повернула к нам с Ульяной своё симпатичное личико Барсукова. — Если так и будет — то горизонты перед нами всеми откроются очень широкие, — сказала она многозначительно и улыбнулась.

«Угу, девочки из нашей когорты, очевидно!» — вздохнул я.

— Горизонты по защите подданных и их законных интересов? — ухмыльнулся я.

— Именно, — засмеялась светло-русая фельдфебель. — Вам очень повезло, что вы попали в СОМЖ!

— Нам всем, Оля, — дополнила её Кедрова. — Если наш отдел покажет себя, каждый из нас через год-два сможет возглавить губернскую полицию или даже префектуру.