Давай будем друзьями

Теперь понял. Он тюфяк, слабак и полный ноль.

Куда уж красноречивее?

В тот день они не расстались, но следующие недели превратились в вялотекущую агонию. Юлька мало разговаривала, почти не писала, а в редкие встречи сидела, уткнувшись в телефон, вечно повторяя: «Да-да, сейчас».

Да и сам Костров так и не смог забыть той "шутки". Не смог простить Юлю (хотя это он понял много позже), хоть и пытался.

Ну а десятого ноября она разорвала отношения и тут же умотала в Санкт-Петербург к какому-то парню из интернета. В один день. Махом.

Куда едет, конечно, не призналась – друзья рассказали. Мол, они в сентябре познакомились, сроднились, нашли общий язык. Вот она и поехала строить новую жизнь, добиваться высот.

Денис её не осуждал… наверное.

Глупо винить человека в том, что ты стал ему не нужен.

Только вот понимать – это одно. Но ломает же, скребется когтями по сердцу, вытаскивает кости наружу.

Получается, в сентябре Юля ещё позволяла Денису себя целовать, а уже общалась с новым парнем. Не отказывалась от ласк, но в мыслях поставила на нем крест. Разрешала жить в иллюзиях, а сама планировала отъезд.

Первым порывом было поехать в Питер и превратить лицо нового возлюбленного Юльки в фарш. Ибо нехер мутить с чужими девушками.

Еле устоял.

А Юля не собиралась ничего объяснять. Написала только:

Не злись, ладно? Ты мне очень дорог как человек. Надеюсь, мы сможем дружить.

Дружить?! Ну и какой смысл от такой суррогатной дружбы? Да они никогда не дружили! Трахались, любили друг друга (или любил только Денис?), но не дружили.

Бред. Ересь.

Идиотизм.

То СМС запустило цепную реакцию.

Денис сорвался, пустился опять во все тяжкие, ушел в долгий загул. Больше алкоголя и боев. До беспамятства. До сбитых в кровь костяшек пальцев и сломанных ребер.

День за днем.

Пусть не сразу, но он нашел в себе силы выплыть из той кучи помоев, в которую сам себя зарыл. Уехал из города. Поступил в институт. От боев не отказался, зато навсегда уяснил: любить опасно.

Любовь уничтожает, делает тебя слабым и бесполезным. Стоит тебе размякнуть, как об тебя вытирают ноги.

Какой смысл открываться кому-то?

Дорогие тебе люди всё равно уйдут, но перед этим провернут в твоем сердце ржавый штырь.

Чтоб ты наверняка их запомнил.

Глава 17

СЕЙЧАС

Девушка смотрит то на меня, то на Дениса, стаскивает варежки с тонких пальчиков и пытается взять Кострова за руку. Тот замирает, взгляд его темнеет, и серебристые искры гаснут, затуманенные чернотой.

Она хорошенькая, но не нравится мне на уровне инстинктов. Бывает такое, что видишь человека, и он не вызывает в тебе ни единого чувства, кроме тупого раздражения и неосознанной злости. Миловидная, глазастая, болтливая – а во мне закипает лава, пенится древнее зло.

– Парни говорили, что ты уехал куда-то, – девушка чуть успокаивается. – Врут, не? Где обжился? Продал квартиру или оставил? А это… это твоя подруга?

Денис молчит так долго, что становится попросту неприлично. У них какие-то сложности? Она его знакомая? Родственница? Какая-нибудь злостная бывшая, после отношений с которой не знаешь сам, чего больше хочется: утопиться или её утопить?

Интуитивно я сжимаю ладонь Дениса, переплетая наши пальцы, и чувствую, как расслабляются его мышцы. Он будто окунулся в дурные воспоминания, но моё касание помогло выкарабкаться оттуда с минимальными потерями.

– Я уже давно перебрался в столицу, почти сразу же, как мы расстались, – режет слова точно масло ножом Денис. – А это моя девушка. Рад повидаться с тобой, но нам нужно идти.

Вот только в голосе не то, что радости не слышится – там такие ледяные пустоши, в которых только затеряться и помереть от холода. Даже мне становится зябко. А девушка и вовсе куксится, начинает теребить на безымянном пальце колечко.

– А я замуж вышла, – зачем-то вставляет она

– Поздравляю.

– Мы недалеко с мужем живем, в «точке» за гаражами, – показывает себе за спину. – Меня в этот район тянуло с самого отъезда.

– Ясно. Мне пора.

Отодвигает её плечом, а девушка тупо моргает, словно ожидала любой реакции, но не безразличия.

Я топчусь рядом с Костровым, не зная, чем себя занять. Разве что пялюсь во все глаза, не отказывая себе в небольшом удовольствии. Понятно, что так пристально разглядывать незнакомку попросту неприлично, но меня тянет изучать её, запоминать.

Всё заканчивается быстро, не успеваю даже рассмотреть ботинки незнакомки.

Денис проходит мимо кассы – приходится бросить корзинку с продуктами на пол, – толкает дверь ладонью. Мы оказываемся на холодной улице, и единственное слово, которое произносит Костров, короткое и матерное.

Не буду пересказывать, но, поверьте, вы подумали правильно.

– Объяснишься? – спрашиваю, едва поспевая за ним. – Или лучше не лезть?

– Позже, – Денис застывает на месте и внезапно прижимает меня к себе.

Крепко, без возможности вырваться и удрать. Да и нравится мне греться в его руках, чувствовать себя маленькой, хрупкой, прижатой к каменному телу, через слои одежды улавливать аромат Дениса. Ментол и бергамот. Смесь, бьющая по нервным окончаниям.