Давай надеяться на лучшее

На данный момент мы посетили все музеи в городе. Провели не одно и не два воскресенья у бабушки и дедушки Ивана. Все парки в нашем районе мы выучили назубок. Поскольку одинокие вечера тянутся долго, я стараюсь держаться на улице и двигаться, насколько позволяет погода. Мы обедаем на скамейках в парке и в летних кафе. Я меняю Ивану подгузники под деревьями и на тротуарах. Мы кружим по городу, пытаясь найти цель – хотя бы одно дело в день. Но сегодня я устала от всего этого. Сегодня мне не удается прогнать чувство, что я – изгой. На сегодня у нас нет никаких планов, и ни одна моя эсэмэска не дала результата.

Сидя на скамейке в парке Тантулунден, глядя на отблески солнца в воде и электрички, катящиеся по мостам, я позволяю себе помечтать об иной жизни. Я представляю себе, что ты жив, что мы вдвоем проводим выходные с Иваном. Я мечтаю о том, как планирую ужин вместе с другим человеком. Готовлю его вместе с другим взрослым, мы вместе ужинаем и вместе убираем со стола. Возможно, выпиваем по бокалу вина. Может быть, смотрим вместе сериал. По очереди моем посуду и укладываем малыша. Я мечтаю сидеть на диване в гостиной и слышать, как Иван лопочет в спальне с кем-то другим. Я мечтаю о том, чтобы иногда принять приглашение на ужин или вечеринку, заканчивающуюся, когда Иван обычно уже спит. Мечтаю о том, чтобы субботы и воскресенья не тянулись так долго. Я мечтаю о такой жизни, когда мысль о пяти неделях отпуска подряд вызывает у меня чувство радости, а не паники. Заметив, что от таких мечтаний на глаза навернулись слезы, я рефлекторно натягиваю низко на лоб кепку. Решаю перестать мечтать, ибо от этого я только расстраиваюсь. Кажется, мои мечты такие простые – и в то же время недосягаемые.

Достав телефон, я смотрю на часы. Иван спит не более получаса. Скоро я должна буду его разбудить. Куда мы тогда отправимся? Вернемся в один из парков или пойдем домой? Что мы будем делать дома?

Я открываю Instagram и прокручиваю фото в ленте. Вижу семьи на своих дачах, несколько друзей на демонстрации на площади Сергеля, еще несколько человек мерзнут, сидят на открытой веранде ресторана с пивом в руках. Внезапно мне попадается фотография подруги, которая перекусывает в кафе у мостков, всего в нескольких сотнях метров от меня. Фото выложено полчаса назад. Внутри у меня кольнуло – разве она не одна из тех, кому я рассылала утром эсэмэски, спрашивая, не хотят ли они встретиться? Что, она вообще не ответила или ответила, что не может? Я проглядываю свои эсэмэски, чтобы понять, как было дело. Утром я стольким написала, что сейчас ответы уже путаются в голове. Они сливаются в один хор, говорящий «нет, не сейчас, может быть, позже, сегодня нам не подходит, но можем связаться завтра». Наконец я нахожу ее имя. Перечитываю нашу переписку сегодня утром. Она пишет, что они еще не решили, что будут делать, но мы будем на связи. Я решаю для себя, что это фактически равно приглашению. Хотя это и не совсем так сформулировано, это ведь должно означать, что они будут рады видеть меня в кафе на мостках, где сидят сейчас всего в нескольких сотнях метров от меня? Это ведь нельзя назвать внезапным вторжением?

Мне уже не до гордости, да и сил нет. Мне так безумно скучно. Решительными шагами я качу коляску со спящим ребенком в сторону кафе, где пьет кофе моя подруга. По пути я размышляю – может быть, притвориться, что я не видела ее фото в Instagram и просто войти, сделав вид, что я тоже зашла туда выпить кофе? Потом все же решаю сначала связаться с ней. Преувеличенно бодрым тоном я сообщаю, что видела ее фотографии и что я как раз прохожу мимо и сейчас загляну к ним. Теперь я иду так быстро, как могу. Ответ приходит, когда я на полпути. Она пишет, что они как раз собирались уходить, ребенку надо спать, а он лучше засыпает дома. «Приходи, встретимся на выходе», – пишет она. Я уже у дверей, когда приходит это сообщение. Остановив коляску, я стою и жду. Может быть, я немного провожу ее в сторону дома. И в этот день мне удастся хоть несколько минут поговорить с другим взрослым. Все же лучше, чем ничего. Я все жду и жду. Навязчивое чувство, что моя жизнь превратилась в жалкий фарс, стучится в дверь, но я ему не открываю. Затем приходит чувство стыда за то, что я липну и навязываюсь. На него у меня тоже нет сил. Все равно никакой альтернативы нет. И, так или иначе, я уже здесь. Я вижу, как подруга выходит из дверей, и улыбаюсь такой широкой улыбкой, какую только могу изобразить, машу ей рукой, когда она выходит наружу. Наверное, никогда мой голос не звучал так фальшиво. Похоже, вид у нее становится немного нервозный, когда она видит меня. А может быть, мне все это кажется. Неважно. Все равно лучше, чем совсем ничего.

* * *