Давай навечно оставим сияние в небе

Я позову тебя ночью вполголоса
И напишу письмо в своих мыслях.
Я состригу опять свои волосы,
Хоть они ждали тебя немыслимо.

Я буду ждать СМС ежечасно,

Ежеминутно, секунду каждую.
Я буду ждать, хоть и знаю — напрасно,
Душевной буду томить себя жаждою.

Не ждали?

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Лежа в полумраке в пагубном дыму,
Я души своей безжалостный каратель.
Что, не ждали вы эту строфу?

А я тоже ночью не подозревал,

Что начну царапать без разметки листик.
Я бы засмеялся, кто бы мне сказал:
«Ты поэт своей никчёмной жизни!»

Я беру поэта как творца,

Как художника, который вместо красок
Любит рифмы едкого словца
И который знает — мир ужасен.

Сжигает душу

Я пишу это тайно, не открывай двери.
Мне не выдержать натиска.
Ты, наверно, не сможешь во всё поверить,
Но моя жизнь к чертам в ад катится.

Опять эта осень-зима холодами

Сжигает душу.
Но я потерплю, плед натяну,
Пусть музыка плейлистами
Меня задушит…

Было б время как манная каша

Помнишь, я писал про окно?
Так вот, лучше броситься.
Не смотреть на тебя день за днём.
Изучая каждый сантиметр твоего лица,
Мои губы мечтали оказаться на нём.

Ты скрываешь или действительно

На всё то, что между, плевать?
Аметисты-мечты рассыпались,
Когда снова я лёг в кровать.

Снова лёг один на бетонную…

Без спокойных твоих ночей…
Я в себе вырыл яму бездонную
Из ужасных, гневных речей.

Мне всё высказать до ужаса страшно.

Страшно знать, что не нужен буду.
Было б время как манная каша,
Я б размазал его по блюду
В надежде на то, что так больше.
Да, больше, жаль, все лишь кажется.
Ты оставила из до боли маленькой порции
Только жалкую горстку кашицы.

Стрелы

Каждая наша встреча — страх,
Каждое наше слово — боль.
Я снова увидел в твоих глазах
Не угаснувшую любовь.

В день повёрнутой бесконечности

В роковых дверях…
Ты стояла на краю пропасти,
А я — на разгорающихся углях.

Натянув тетиву, без разбора

Я стрелял по всем наугад
И не ведал, куда полетят
Мои стрелы, ждущие крова.

Я влюбился в мысль, в мечту, в осознание

Того, что любят меня.
И поверь мне, сквозь год ожидания
Я понял — так делать нельзя.

Но стрелы не знали, в кого их стреляли,

В полёте кричали «Прости!»
Последовал выстрел… кажется, ранил,
А может быть вовсе убил.

Кофейня