Давай не будем, мама!

– Нет, Ритонька, человека можно узнать и полюбить по-настоящему только в браке! – мама торжественно вручила дочери опустошенный стакан и откинулась на подушки. – Вот ты про папу говоришь своего… Так ведь мы молодые были, Ритонька, по двадцать лет всего. А ты уже четвертый десяток разменяла. Часики ведь тикают!

– Мам, разговор окончен! – обозлилась Рита, вновь подсаживаясь к компьютеру. – Мы с Денисом не пара, тебе придется с этим смириться! И, пожалуйста, не надо звонить его матери. И давай больше об этом не будем, меня от этой темы уже тошнит! Все, мамуль, пожалуйста, не мешай мне работать, у меня от этих отчетов и без того голова кругом…

Если бы Рита не была так занята составлением отчетов, она бы обязательно обратила внимание на то, что Эльвира Борисовна… промолчала в ответ. Такого, пожалуй, не случалось никогда и было это само по себе подозрительно.

Закусив губу, Эльвира Борисовна оглядывала склонившуюся над столом дочь. И в голове ее зрела страшная догадка…

Глава 26

Дождливый и слякотный октябрь сменился морозным ноябрем. В школе наступили осенние каникулы, после которых Рите предстояло работать уже в две смены – вести свои уроки и заменять ушедшую в декрет учительницу начальных классов.

– Конечно, это временно, – говорила завуч, отводя глаза, – мы уже открыли вакансию, пообещали красивую зарплату. Но, сама понимаешь, учитель так быстро не объявится, поэтому пока работай… Курсы переподготовки мы оплатим, не переживай!..

Рите ужасно не хотелось брать на себя еще и началку, но иногда приходится наступать на горло собственной песне. К тому же Рита мечтала отправить маму в хороший санаторий – та в последнее время была до ужаса странной и подозрительной.

– Съешь огурчик соленый! – предлагала она утром едва проснувшейся Рите. – Это очень вкусно, попробуй!

– Не пей аспирин! – кричала она, когда Рита, мучаясь от головной боли, тянулась к аптечке. – Просто полежи спокойно – само все пройдет!

Рита считала, что у мамы просто портится к старости характер. Если бы она знала, как далека она была от истины…

– Ритонька, а что так рано? Каникулы ведь! Тебе разве не к десяти? – удивилась мама, заглядывая утром в комнату к Рите. Та, уже одетая, стояла у зеркала и быстрыми мазками наносила на ресницы тушь.

– Мне… Тут появилось одно школьное дело! – неопределенно сказала Рита.

Очень не хотелось рассказывать маме о том, что на самом деле она идет в женскую консультацию. Ее стали беспокоить странные боли внизу живота, цикл сбоил и удлинялся, но говорить этого матери, конечно, не стоило – та начнет охать, причитать и лечить ее по народным рецептам.

Ну, в стиле «приложите к больному месту горчичник, ноги обмотайте полотенцем, смоченным детской мочой, а к голове привяжите лист лопуха». Бррр, жуть…

«Могут же быть у меня от мамы секреты, мне тридцать лет! – пыталась утихомирить свою совесть Рита. – Некоторые вещи ей знать совсем не обязательно. Ей же лучше – пусть не беспокоится».

– Здравствуйте, вы записаны? – улыбнулась из окошечка молоденькая медсестра.

– Да, на восемь сорок пять, к Газизовой, – отозвалась Рита. – Дайте, пожалуйста, карточку. – Ой… Мама?! Ты что тут делаешь?!

Внезапно материализовавшаяся за спиной Риты Эльвира Борисовна бережно взяла дочь под локоток.

– Ну что же ты не сказала мне, доченька?! – укорила она Риту, смахивая слезу. – Господи, спасибо, ты услышал мои молитвы! А по поводу Дениса не переживай, никуда он от нас не денется! Я уже Тамарочке позвонила и все ей рассказала. Она так рада!

– Ма-ма!!! – вскричала в ужасе Рита, явно забыв о том, что в коридоре много народу: беременные женщины с мужьями и маленькими детьми. – Что ты ей сказала, что?!

– Что ты беременна, конечно! – улыбнулась Эльвира Борисовна. – Что же еще я могла ей рассказать? Я сразу поняла это, когда ты сказала, что тебя тошнит…

– Рита Вилевна, здрасте! – с банкетки у кабинета гинеколога неподалеку от регистратуры поднялась… Вика Рогова. – Хотите присесть, я вам уступлю…

Рита молча переводила взгляд с машущей Вики на улыбающуюся маму. Быть персонажем пьесы абсурда ей нравилось все меньше и меньше…

Ни к гинекологу, ни на работу Рите в тот день попасть не удалось. С пылающими от стыда щеками она вылетела из женской консультации, вслед за ней неслась Эльвира Борисовна с криками:

– Ритонька, куда ты, надо убедиться, что с малышом все хорошо! Не беги так, упадешь!

«Она старенькая, она не понимает, что делает. И очень хочет мне женского счастья, и понянчить внуков, и радоваться моей устроенности! – твердила себе Рита, мчась на всех парах к дому. – Надо понимать ее материнские чувства – она желает мне добра…»

Однако терпение и понимание испарялись тем быстрее, чем больше Рита думала об этой ситуации.

Пролетев пять лестничных пролетов в адреналиновом угаре, Рита, задыхаясь от быстрого бега, остановилась на площадке у лифта.

Нет, сколько можно, в конце концов?! Мать ведет себя как настоящий тиран – прет танком на дочь, не считаясь с ее чувствами и желаниями.