Давай ограбим банк

Второй инкассатор делает неосторожный шаг вперед, чтобы защитить сумку с деньгами. Раздается еще один выстрел. Затем еще один. Звук сирены заполняет все пространство. Я вижу, как ко входу приближается машина. Слышу сдавленное хрипение человека, в которого попала пуля.

Водитель автобуса смотрит на место, в которое попала первая пуля. Раньше там была камера слежения. Сейчас — просто гигантская дыра в стене и дырка в подвесном потолке. Пыль от штукатурки до сих пор не осела. Он не знает, что делать дальше. В руках у него ящик с деньгами, но выйти с ними он сейчас уже не сможет. Перед входом полицейская машина. Возможно, он ее не видел, но уж звук сирены точно услышал.

Он проходит пару шагов, и его ботинки оказываются в сантиметре от головы девушки в сарафане.

— Встань, — почти спокойно говорит он девушке. Ту душат беззвучные рыдания. Она начинает медленно подниматься с пола. Девушка не успевает выпрямиться, как водитель автобуса хватает ее за волосы и приставляет пистолет к шее.

— Пойдешь вместе со мной, поняла? — спрашивает он.

Девушка мотает головой и беззвучно плачет. Глазами она ищет хоть какой-нибудь поддержки, но никто не решается поднять голову. Она натыкается взглядом на меня. Становится не по себе. Кажется, что сейчас ее жизнь зависит от меня.

— Стой! — кричу я, не особенно понимая, что собираюсь сделать дальше.

— Что ты сказала? — взрывается водитель автобуса.

— Меняю себя на нее, — говорю я и начинаю медленно подниматься с пола.

— Верена, нет, что ты делаешь? — шипит Анкель.

— Меняю себя на нее, — повторяю я. Руки держу за головой. Так в боевиках обычно люди себя ведут. Вместо громкого голоса у меня получается что-то наподобие шепота с примесью хрипа. Вы, наверное, хотите спросить, почему вдруг мой инстинкт самосохранения впал в такую глубокую кому? Мне вот тоже интересно. Может, мне просто расхотелось жить? Или ну очень страшит разговор с отцом? Поверьте, это намного страшнее какого-то сумасшедшего с пистолетом. К тому же, он ничего плохого не сделает. Он ведь купил мне кофе. Просто так, понимаете?

Парень презрительно отбрасывает девушку и присаживается на корточки. Заглядывает в глаза. Повсюду запах дыма и гари. Все вокруг в белесой пыли штукатурки.

— Уходим, — повторяет он. Он узнал меня. Его тон изменился. Стал каким-то более человеческим, что ли. — А ты что застыла? Ложись на пол и руки за головой держи, — обращается он к девушке в сарафане. Та начинает слишком быстро кивать головой.

Он одним движением поднимает меня на ноги. Перед глазами появляется сюрреалистичная картина: человек десять распластаны по полу. Пожилая женщина в строгом брючном костюме скулит возле стены. Парень и девушка из числа сотрудников банка рядом с ней. Они романтично взялись за руки. Спина девушки то и дело нервно вздрагивает. Возле другой стены сидят мужчина и женщина, лет тридцати. Они с ужасом смотрят на меня. Левее от них распластались мужчина восточного вида с мальчиком-подростком.

— Микки, — тихо говорит водитель автобуса.

— Что? — не понимаю я.

— Меня зовут Микки, — поясняет тот.

Оборачиваюсь и смотрю на него. Самый обычный парень с очень перепуганным лицом и смешным детским именем. Микки переступает через кого-то и оказывается слишком близко ко мне. Смотрю на человека, через которого сейчас перешагнул Микки. Это бородатый парень в светлых драных джинсах. На нем они смотрятся комично. Одна штанина перепачкана чем-то ярко-красным, и только в этот момент замечаю лежащего на полу инкассатора. В метре от меня. По нему не скажешь, жив он или мертв. А это красное пятно… Наконец, мозг фиксирует то, чего отчаянно не хотел замечать.

Посреди отделения банка в луже крови лежит огромная фигура одного из инкассаторов. Возле одной из стоек менеджеров сидит другой перевозчик денег. Без оружия. Мужчина часто дышит и судорожно сжимает горло. Его ладони в крови. Он хрипит, пытаясь что-то сказать.

Микки прижимает меня к себе и держит за шею. Я вроде как его живой щит. Он медленно переступает через нагромождение тел, распластанных перед ним. Я натыкаюсь на каждого, включая труп инкассатора.

— Там полиция. Ты не сможешь уйти, — говорю я сдавленным голосом. Рука парня крепче сжимает горло.

— Ты ведь понимаешь, что я очень нервный, правда? — спрашивает он. Ответить я не могу.

В очередной раз спотыкаюсь о чью-то руку. Он воспринимает это как попытку к бегству и пихает меня в спину. Тут Микки видит семейную пару возле стены и направляет оружие на них.

— Зачем сюда пришел? — вполне миролюбиво спрашивает он у мужчины.

— За д-деньгами, — заикаясь, выдавливает тот.

— Надо же, я тоже, — хмыкает он. — И она тоже за деньгами. Цели только разные. Вот тебе зачем деньги? — Последняя фраза относится ко мне. Я понимаю это по толчку в спину.

— В бар сходить, — говорю я, ожидая вспышки ярости.

— А мне сестре операцию сделать. Такие вот разные мотивы, — вполне миролюбиво отзывается он.

— Мы машину хотим купить. Белую, — отвечает женщина.

— Придурки! — Микки с силой пинает мужчину и поворачивается. Я чувствую, как он высматривает следующую жертву.