Давай останемся никем

У меня на глаза слезы наворачиваются. Впиваюсь в него жадным взглядом, рассматривая все едва различимые изменения. Он почти не изменился. Морщины только немного глубже стали, а так всё такой же, каким я его помню — высокий, статный, с полностью седой головой. Но мой дедушка разительно отличается от остальных. Несмотря на его возраст он выглядит молодо. У него потрясающая обезоруживающая улыбка и хитринка в глазах, которая мне всегда так безумно нравилась. Да и энергией он обладает недюжей. Такой, что даже мой отец не в состоянии с ним тягаться.

Боже, как я оказывается скучала! Крепче обхватываю его руками и заглядываю в глаза. В них только тепло и безграничная нежность. Ни капли обиды, или осуждения. Хотя я их и заслуживаю.

— Прости меня! — выпаливаю, не в силах сдержать слез. Утыкаюсь ему в грудь носом и втягиваю родной запах. От него как всегда пахнет свежим деревом и лосьоном после бриться. — Я такая глупая!

— Ну-ну, ты не глупая, ты просто еще маленькая. Я всё понимаю. Родители — это святое, — треплет он меня по волосам, но из рук не выпускает. Качает из стороны в сторону, как младенца, а я от этого только сильнее реву.

Шмыгаю носом, как самый настоящий ребенок и даже в глаза ему смотреть не осмеливаюсь.

— Нет, — мотаю головой, злясь сама на себя за свой извечный страх и нерешительность, — я должна была не слушать их. А я как всегда! Трусиха!

— Так, прекращай, ты у меня не трусиха! Ты моя золотая девочка, — он еще раз звонко чмокает меня в макушку, а позади внезапно раздается знакомое хмыканье.

— Золотая девочка, — подтверждает Скайлер, напоминая о том, что я здесь не одна.

Отстраняюсь от дедушки и оборачиваюсь к парню.

— Так меня дедушка называет.

— Не только он, — широкая бровь красноречиво ползет вверх, вызывая у меня улыбку.

— Дедуль, знакомься, это Скайлер. А это мой дедушка, Уильям.

— Скайлер, — внимательно осматривает парня дедушка, одной рукой все еще прижимая меня к себе, — слыхал о тебе. Рад наконец, познакомиться.

Скайлер жмет его протянутую ладонь и с вежливостью кивает.

— Я тоже, Уильям.

— Как тебе живется в новой семье?

— Бывало намного хуже, — честно отвечает Скайлер, за что получает удовлетворенную улыбку деда.

Он любит, когда с ним говорят наравне и не таят того, что чувствуют. Он не раз говорил мне это.

— Терпения тебе. Мой сын может быть тем еще негодяем. Но раз он пошел на такой шаг, как усыновление, значит исправляется.

— Всё нормально. Я благодарен ему за возможность провести год в семье.

— Почему год? — хмурюсь я.

— Потому что потом я уеду в университет.

Университет? Почему я не подумала об этом? Опускаю взгляд в землю. А ведь правда. После окончания учебного года я уеду в один университет, а Скайлер в другой. И встречаться мы будем только на каникулах или по праздникам. Рождество, День благодарения… Это если он не найдет девушку, и она не пригласит его праздновать к своей семье. Которую он определённо препочтет нашей, ведь мы ненастоящая семья ему.

Странная пустота опутывает ребра и сжимает их между собой. Не понимаю почему. Он ведь здесь еще, а я испытываю… Что? Тоску? Уже?

— С Днем рождения, дед! — громогласно произносит Зак, вырывая меня из неуместных размышлений.

— С Днем рождения, мистер Харт! — присоединяется Тара, протягивая дедушке коробку с тортом и улыбаясь так широко, как только способна.

— Оооо, мои любимые, спасибо! — он обнимает их по очереди и расцеловывает как и меня, — наконец-то мы снова все вместе. Эйдана только не хватает. Как он там?

Хоть дедушка и пытается спрятать грусть, глаза все равно его выдают. Он также, как и мой младший брат, очень скучает.

— Всё в порядке, — отвечаю я. — Ему тебя не хватает.

— И мне его! Ну что, пойдемте к столу? Мясо уже готово.

— Барбекю? — воодушевленно вскрикивает Тара.

— А как же!

Она обожает, когда дедушка готовит мясо и готова Дьяволу душу продать лишь бы съесть лишний кусочек.

После насыщенного обеда мы прогуливаемся по заднему двору. У дедушки очень уютно. Деревянная беседка, которую он смастерил сам придает теплоты и уюта, а немного поодаль наш любимый домик на дереве, куда мы с Тарой и удаляемся, чтобы наконец обсудить то, что она от меня скрывала.

— Ну и? — выпытываю я ее, когда мы наконец оказываемся наедине и заваливаемся на подушки.

Дедушка не убрал их. Наверное, ждал, когда мы снова приедем, поэтому и поддерживал чистоту. Сердце больно сжимается. Это любимое место Эйдана. Он готов здесь валяться часами, также как и мы с Тарой.

— С чего начать-то? — вздыхает подруга, закидывая ноги на стену.

— Хотя бы с того вместе вы или нет, потому что я не поняла.

— Я и сама не знаю, милаш. Он мучает меня. А я — его. Потому что не подпускаю близко, — голос полный горечи говорит больше, чем ее фальшиво улыбающееся лицо.

— А хочешь? Подпустить?

— Очень. Но это же Зак. Сама понимаешь.

Да уж. Зак славится своими похождениями. Пока он был капитаном в школе, я столько девчонок видела, которые выходили из его спальни, что в какой-то момент со счета сбилась сколько их вообще было.

— Давно он тебе нравится?

Тара вдруг начинает смеяться.