Давай останемся никем

Неужели я действительно влюбилась в Скайлера?! Ледяной пот выступает вдоль позвоночника. Обхватываю себя руками, потому что зубы начинают тарабанить друг о друга. Всё происходящее кажется каким-то сюрреализмом. А как же Рой? Боже, Рой… Я даже не предупредила его, что уезжаю.

Достаю телефон и дрожащими пальцами печатаю сообщение о том, что назад не вернусь. Внутренний голос ехидничает, подсовывая мысли о том, что мой парень, вероятно, и не заметит моего отсутствия. Также, как я не посчитала нужным попрощаться с ним.

Странная мы пара получаемся. Вроде и не пара вовсе.

Откидываю телефон на сидении и съезжаю по нему вниз. Снова кошусь на Скайлера. Сердце сбоит, как поломанный аппарат. Дергается, вырывается из груди. Зажмуриваюсь, быстро отворачиваясь к окну.

Я думала влюбленность — это легкость, приятная тяга к тому, кто нравится, что-то светлое и окутанное приятными эмоциями, а сейчас со мной творится что-то очень тяжелое, подавляющее, такое сильное, что выбивает почву из-под ног и изрядно, отточено бьет в солнечное сплетение.

Глава 45

Скайлер

— Спать будете здесь, — Тара кивает на кровать в комнате ее матери. — Ты, Зак, на диване. Я у себя. Предлагаю поесть.

— То есть я на диване? — сжимает кулаки этот неуравновешенный.

Качаю головой, отправляясь в спальню. Есть мне точно не хочется.

Можно было бы отправиться домой, но как-то после визита к матери Тары негласно было решено, что мы все ночуем у неё.

Очередь пришлось высидеть нереальную, поэтому пока мы доехали уже стемнело.

Заваливаюсь на кровать и подкладываю под голову руки.

Следом заходит Оливия. Смущенно проходит мимо и осторожно опускается на свою половину.

Я весь в оголенный нерв превращаюсь. Ещё с того момента как она с нами поехала, еле в руках себя держу. Адский мотор накручивает, особенно после того, как она сидя на мне в губы меня поцеловала и кровь с лица вытирала. Вроде пальцами прикасалась, а у меня от каждого прикосновения ток по венам шел.

Сестра, чтоб её. Самой, наверное, смешно уже от этого слова.

— Тебе легче? — доносится слева участливо. — Может, ты есть хочешь? Можем пиццу заказать.

Я хочу… Но не есть.

— Оливия, почему ты здесь? — спрашиваю единственное, что сейчас волнует.

Стараюсь звучать не резко, но, кажется, плохо получается.

— В каком смысле?

— Говорю, почему ты здесь? Рою тоже досталось. Было бы логично, если бы ты осталась с ним.

Судорожный вдох заставляет повернуть на нее голову.

Лежит на боку и смотрит на меня. Напряженная, растерянная. Моргает несколько раз и утыкается взглядом в простыню.

— Ему не нужно было накладывать швы.

Внутренне хмыкаю. Оправдание слабоватое.

— Да? То есть только в этом дело?

— Скайлер, — выдыхает резко и переворачивается на спину, — что ты хочешь услышать?

— Правду.

Давай же, скажи мне то, что чувствуешь! Откройся, черт возьми!

Сжимаю челюсти, игнорируя боль, начинающую растекаться по лицу. Действие обезболивающего заканчивается. Вот бы оно ещё не только на бровь действовало. Мне бы так, чтобы не ощущать вообще ничего, да только, наверное даже транквилизатор не помог бы.

Оливия сглатывает.

— Ты мой…

— Брат? — психую я.

— Да, — добивает она, и меня срывает.

Стоп кран с корнем вырывает.

В секунду оказываюсь на ней и, послав к чертям свои же выставленные правила, впиваюсь в искусанные от волнения губы.

Оливия охает, распахивая и без того огромные глаза, и сквозь поцелуй я вижу, как она тонет в моих глазах. А я в её. Чёрных, беспроглядных, красивых таких, что меня ломает. Пушистые ресницы придают глубину, в которую меня в очередной раз затягивает.

Целую долго, глубоко, пока она не начинает отвечать. Пока в какую-то секунду не тянется в ответ и кладёт руки мне на лопатки, чтобы убить меня этим прикосновением. Вдавливает ладони в кожу, ловит моё дыхание, делит со мной.

Черт… как долго я хотел этого, чтобы вот так вот, сама.

Резко отрываюсь, заставляя её часто моргать.

— Брат? Это братский поцелуй? — знаю, что произносятся не слова, а какое-то дикое рычание, но контролировать себя в данный момент никак не получается.

Я и так слишком долго ходил по канату без страховки. Сорвался и уже ничего не спасет.

Припухшие губы сжимаются.

В глазах истерика, паника и… желание. Вот его я и хотел увидеть! Сумасшедшее, такое же как моё собственное! Ненасытное, алчное. В мой адрес. Мой, а не парня её, которому за полдня она даже сообщения не написала.

— У меня парень есть, — выпаливает вместо того, что я хочу услышать.

— Ты о нем вспомнила, когда обнимала меня только что или после? Или может в машине?

Карие глаза вспыхивают. Глубина выталкивает меня обратно на землю.

— Встань! — требует Оливия, но я не выполняю.

— Нет. Ответь.

— Я не знаю что ответить, ясно? — выкрикивает, начиная колотить меня кулаками.

Откатываюсь в сторону, едва не дымясь. Хочется впечатать кулак в твёрдую поверхность, чтобы выплеснуть то, что жрёт изнутри.

Оливия вскакивает и отходит к окну.