Давай поиграем, дракон!

Леонард принял позу героя защитника, сильно сожалея, что у него нет шикарной шевелюры, которая могла бы развеваться на ветру (ну или от старательного пыхтения защищаемой барышни), а Пижма с готовностью прильнула к его груди, как учила на репетициях Ленора.

— Я, конечно, уже стар и многого не понимаю, — ни к кому не обращаясь тихонько начал старик, прячущийся в углу. Он говорил тихо, бурча слова в длиннющую, теряющуюся в складках балахона ниже пояса, бороду, но почему-то его слышали все. — Но мне всё же кажется, что пытать женщин всегда было слегка предосудительно, не так ли, Ювеналий?

— Эмрис, говорите, что хотели, — рухнул на стул председатель. Раз уж заговорил старик, теперь ничего не поделать. Разве что надеяться, что Эмрис сочтёт его интересы более значимыми, чем интересы глупого влюблённого мальчишки.

— Благодарю, — тихонько продолжил Эмрис, не выходя из тени. — Ну так мне кажется, что есть куда более гуманные способы проверить честность нашей гости, раз уж вы имеете основания в ней усомниться.

Старая Зинерва, кряхтя, не поленилась приподняться и поучаствовать в обсуждении:

— Отведём девочку к древу. Мы ведь все явились сюда, чтобы, хе-хе, разбавить скуку, так чем это представление хуже испытания стихиями?

Ювеналий просиял: это был не самый выгодный для него вариант, но более, чем неплохой.

— Древо?

— Древо, — кивнул Эмрис.

Семья Ангуссон не выдала себя ничем: Ленора недовольно поджала губы, Сэм взмахнул кулаком, предлагая насадить на ветку потолще самого Ювеналия, Леонард крепче обнял невесту, всеми силами источая флюиды ненависти, а Пижма со всей возможной достоверностью изобразила растерянность и, якобы не понимая, о чём речь, заозиралась по сторонам.

Дракон склонился к её уху, делая вид, что разъясняет правила игры, но на деле прошептал:

— Всплакнуть от страха сможешь?

— Вот ещё! — фыркнула Пижма, старательно выдавливая слезу. Собачки. Маленькие, миленькие, бездомные собачки. Бультерьеры, откусывающие Ювеналию голову… Проклятье! Нет, зарыдать не получается.

Агент очень надеялась, что реальный страх будет не заметен под маской напускного и что ни одна живая душа не поймёт, насколько на самом деле ей не хотелось проходить через огромный опустевший зал, подниматься по крутой винтовой лесенке, слыша, как в спину дышат насытившиеся хлебом и жаждущие зрелищ люди, и открывать явно неспроста очень крепкую и очень толстую дверь.

Пятеро членов совета магов с трудом уместились на узкой площадке, оттеснив девушку к лестнице.

— Так вы, может, и без меня тут справитесь? — на всякий случай предложила Пижма, но заклинание уже сплелось в единую вязь, налилось цветом, сложилось и вытянулось в повторяющую выкованный старательным мастером по периметру двери узор. Сияющее переплетение нитей наложилось на мёртвый рисунок, вдыхая жизнь и заставляя его двигаться, отпирая магический замок.

Леонард взял её за руку, готовясь шагнуть первым.

— Куда? — с другой стороны в него вцепился председатель и, поддержав требование заклинанием, заставил дракона замереть. — В эту комнату ваша дорогая невеста пойдёт одна.

Пижма не увидела ни раскрывшегося в растерянности рта Леноры, ни ползущих на лоб бровей дяди Сэма, ни борющегося с обездвиживающим заклятьем Лео. Она лишь ощутила, как сжимающая её руку ладонь исчезла и, прежде чем обернулась, — толчок в спину, закрывающаяся позади дверь и яркий свет.

А потом темнота, гложущая изнутри опустевшее тело.

— А вот сын одной моей подруги уже имеет свой бизнес, — наваливая порцию плова пощедрее сообщила мама. Разумеется, невзначай и ни на что не намекая.

Женщина угрюмо колупнула вилкой в тарелке, краем глаза следя, чтобы разрисовывающая обои дочь, заброшенная к бабушке на выходные, не натворила что-нибудь, что заставит старушку передумать.

— Флаг ему в руки, — от души пожелала гостья, не в первый раз выслушивающая хвалебные оды сыну маминой подруги.

— А высокий какой! Не то что твой бывший, — мама отмерила в воздухе максимально доступный рост, но поскольку сама до модели не дотягивала, идеал в её фантазиях тоже ограничился метром с кепкой.

— И где были мои глаза, когда я замуж выходила, — вполголоса проговорила героиня давно знакомую песню.

— И где были твои глазоньки, когда замуж выходила?! — не стала оригинальничать мама и повторила вопрос, который задавала всякий раз при встрече и который, если уж честно, не раз втайне задавала себе и её дочь. — А этот хорош же! Ну хорош! Глаза голубые, волосы густые, усы — во! — усы, как улов заправского рыбака, после каждого повторения истории стабильно росли. Сегодня их длина достигла размеров среднестатистической щуки. — А то гляди, помрёт мамка, внуков не повидав!

— А я тебе кто?! — возмущённо пискнула из комнаты имеющаяся в наличии внучка.

Но бабушки во всём мире известны умением стоять на своём:

— Значит, за вторым идти пора! — безапелляционно заключила она.

— Куда за ним идти? Где дают и по чём?