Давай полетим к звездам!

Сергей Чебаненко

Давай полетим к звездам!

ПРОЛОГ

В моем родном мире я пропал без вести во время Первой Мировой войны.

Был май 1916 года. Русские войска готовились к наступлению в Галиции и на Буковине. Позднее это сражение назовут Луцкой операцией, а в учебниках истории оно будет именоваться Брусиловским прорывом.

Я служил летчиком-разведчиком в военной части, которая оказалась на самом острие будущего наступления. В один из дней в конце мая мне поручили облететь обширный кусок прифронтовой территории противника. Командование опасалось, что у германцев на этом участке фронта есть скрытые артиллерийские позиции. Чтобы при атаке они не стали для наших войск неприятной неожиданностью, мне приказали их выявить.

Я совершил с рассвета и до полудня два глубоких зондирующих рейда – почти полтора часа полета по петле над тылами противника с возвращением к летному полю, - но ничего хотя бы отдаленно похожего на артиллерийскую засаду не обнаружил. После обеда и отдыха взлетел в третий раз. Предстояло обследовать глухой лесной массив, который лишь изредка рассекали тонкие грязно-бурые ленты грунтовых дорог.

Я ушел километров на пятнадцать за линию фронта. Машина летела на высоте всего полсотни метров. Внизу тянулся сплошной темно-зеленый палас соснового бора. В этой глуши германцам не было никакого смысла размещать свою артиллерию.

Но все же какие-то склады или казармы они именно здесь и разместили. Длинные свежесрубленные бараки я заметил издалека – даже верхушки сосен не могли скрыть проплешины на теле леса. Решил пройти немного правее, чтобы не попадать под прямой обстрел со стороны найденных строений. Но не учел, что вокруг новостройки в зеленой глуши могут размещаться еще и скрытые пикеты.

Звук мотора аэроплана затаившиеся среди сосен пикетчики услышали издалека. И хорошо сориентировались на жужжание моего “ньюпора”. Когда я оказался в поле досягаемости для прицельной стрельбы, по аэроплану дружно пальнул сразу добрый десяток стволов.

Одна из пуль попала в мотор, и он задымил, иногда испуская острые оранжевые язычки пламени.

Я круто забрал вверх – поднялся минут за пять километра на полтора, развернулся, и решил поскорее ретироваться за линию фронта. Беда, однако, была в том, что пока “ньюпор” выходил из зоны обстрела, я совершенно потерял ориентацию. По компасу смог прикинуть только общее направление к нашим позициям.