«Давай полетим к звездам!»

- Наверное, какая-нибудь заводская многотиражка? - с легкой поддевкой предположила она. В глазах играли шаловливые искры. - А вы в ней и главный редактор, и журналист, и фотокор?

- Обижаете, - я достал из кармана редакционное удостоверение:

- Журналист “Советских Известий”.

Конечно, с моей стороны этот жест был явным мальчишеством и дешевым фанфаронством, но я вложил в него хорошую порцию юмора - шаркнул туфлей по асфальту и энергично кивнул головой:

- К вашим услугам!

Она приняла правила затеянной игры, взяла из моих рук удостоверение, раскрыла его и прочитала:

- Луганцев Мартын Андреевич.

- Ваш покорный слуга! - продолжил гримасничать я.

Она вернула мне редакционное удостоверение и протянула ладонь:

- Инга Лаукайте.

Наверное, она рассчитывала на простое рукопожатие, но я подхватил пальцами ее ладошку, поднес к губам и поцеловал.

- Старомодно, фамильярно, но чрезвычайно приятно, -она рассмеялась. Заглянула мне в лицо и, картинно нахмурив светло-русые бровки, строгим голосом сказала:

- Сейчас оценим ваш профессионализм, Мартын Андреевич...

- Можно просто Мартын, - поспешно вставил я. - Или даже Март!

- Ладно, Март из мая, - ее глаза смеялись. - Держите фотоаппарат. Попробуйте выбрать правильный ракурс и освещение для съемки. Кстати, имейте в виду: я -фотохудожник!

- В самом деле? - опешил я. Так-с, ухажер Луганцев, кажется, тебя сейчас посадят в лужу.

- Сомневаетесь? - Теперь Инга изобразила на лице легкую обиду. - Удостоверения у меня с собой нет, но можете поверить на слово: годичные курсы фотомастерства и три года очень неплохой практики! Итак, вы готовы к ристалищу, рыцарь?

- Слушаюсь и повинуюсь, принцесса! - Я почувствовал себя на седьмом небе.

Мы еще долго дурачились около фонтана, фотографируя друг друга. Инга приняла на себя роль строгого мастера, а я -неловкого и неопытного подмастерья.

А потом пригласил ее пообедать. Мы побродили по аллейкам ВДНХ и, в конце концов, нашли уютное кафе.

Инга родилась в Латвии. Во время войны ее родители участвовали в антифашистском подполье, попали в руки гестаповцев и были расстреляны. Четырехмесячную девочку чудом - за несколько часов до ареста матери - успела забрать к себе мамина сестра.

После освобождения Прибалтики советскими войсками, Инга восемь лет жила у тетки в Риге. Но в августе пятидесятого госбезопасность разглядела в скромном библиотекаре из городской библиотеки матерого “врага народа”. Тетка получила четвертак и сгинула где-то в колымских зонах. Первоклассницу Ингу отдали в детский дом. В пятнадцать лет перед ней раскрыло двери фабричное училище - советское государство решило, что из юной Лаукайте выйдет хорошая швея-закройщица. Государство ошиблось. На швею Инга действительно выучилась и даже отработала положенные три года после распределения на фабрике, где шили нижнее белье. Но потом круто изменила свою судьбу. Инга Лаукайте поступила в Рижский университет на факультет математики.

- Почему именно математики? - удивился я. Как-то не вязались в одно целое интегралы и производные с обликом этой веселой и жизнерадостной девушки.

- Она мне с детства нравилась. В математике, Март, есть и своя строгость, и однозначность, и даже свои чувства...

- Чувства в математике? - Я скептически покачал головой. У меня, законченного гуманитария, с алгеброй, тригонометрией и геометрией всегда были напряженные отношения. - А как вы стали фотохудожником?

- Очень просто, - она повела плечиками. - Однажды купила старенькую фотокамеру. Увлеклась съемками. Потом окончила курсы... Как-то отдала несколько снимков в женский журнал. Их напечатали. Меня приняли на работу фотокорреспондентом. На полставки - днем я училась.

- А потом?

- Я окончила университет, меня распределили сюда, в Подмосковье. Год я проработала учителем математики в Пушкино. А теперь школу объединяют с другой школой, и придется искать новую работу...

- Слушайте, Инга, - я хлопнул себя ладонью по лбу. - Да у нас же в газете есть вакансия фотокора! А если...

Мы еще долго гуляли по Москве, потом я поехал провожать ее в Пушкино. Утром встретились снова, и она отдала мне толстый пакет со своими работами. На следующий день пакет оказался на столе у замглавреда. Сергей Сергеевич

внимательно просмотрел фотографии, уставился на меня рачьими, почти бесцветными глазами и осведомился:

- Значит, протежируешь даму сердца, Луганцев?

- При чем тут дама сердца, Сергеич? - моментально вспыхнул я. - Фотоснимки же - кпасснейшие!

Замглав добродушно хихикнул в седые усы и потер ладонью лысину:

- Ну, насчет дамы сердца - это так, к слову... А фотографии действительно хороши. Мастерские. Ладно, тащи на собеседование свою девицу!

Так Инга стала работать в “Советских Известиях”.