«Давай полетим к звездам!»

И завертелось колесо... Чтобы удержать под контролем желудок, я старался двигаться медленно и как можно более плавно. И все-таки пару раз был момент, когда комок тошноты вплотную подкатывал к горлу. Тогда я на несколько минут замирал, стараясь зафиксировать взгляд на какой-нибудь одной точке. Эта “методика” отработана мной еще на Земле, давно, и пару раз действительно спасала меня от рвоты после обильных возлияний на дружеских вечеринках. А этих возлияний стало ох как много после полета на “Восходе”. Что поделаешь - без “выпить и закусить” не обходится ни один визит в государственные и партийные органы: у партийно-хозяйственных вождей просто какое-то маниакальное желание “чокнуться” за столом с космонавтом.

Олежка с одного взгляда уловил мое состояние и в самые критические моменты быстренько заменял меня, выполняя необходимую операторскую работу. В Центре управления полетом на Земле, по-моему, даже не заметили подмены.

Через полтора часа интенсивного радиообмена, взаимных препирательств и пары-тройки откровенных выражений в адрес составителей полетных инструкций я, наконец, одну за другой ввел команды в систему управления с пульта в спускаемом аппарате. Комплекс послушно направил датчики - глаза на Фомальгаут, Сириус и Альтаир. А затем уже движок в кормовой части комплекса длинно и размеренно чихнул в пространство струями раскаленного газа. Все. Коррекция была выполнена.

Я устало откинулся в кресле, замер, наслаждаясь легкостью тела. Что же это за планида такая? После запуска -отказ двигателя и пожар. Сейчас - сбой компьютера и моя “морская” болячка. Ни в одном полете до нашего еще не было такой цепочки неприятностей. Это же какого космического бога я прогневал?

- Ну, теперь можно и перекусить, - Олег полез в укладку с продуктами. Достал две тубы с мясным пюре и соком, а мне протянул несколько упаковок с таблетками.

- Это что? - наморщил нос я.

- Пилюли от “морской болезни”, - смущенно кашлянув, пояснил Макарин. - Те, что тебе врачи прописали...

- Вот пусть они сами их и глотают, - сунул таблетки в карман летного комбинезона. - А я, пожалуй, тоже чего-нибудь перекушу.

- Что, полегчало? - Олег не скрывал радости.

- Ага, вылечился полностью. Работа, друг мой, - это лучший лекарь!

Олег понимающе кивнул.

...Через пару часов симптомы вестибулярного расстройства действительно пропали. Макарин задремал в пилотском кресле. А я перебрался в бытовой отсек, притушил освещение, и расположился на мягком диванчике у округлой стены. За иллюминатором висел серпик Луны, заметно выросший за минувшие сутки полета.

Космос, Луна... Конечно, в детстве я и мечтать не мог о космических полетах. Тогда, в тридцатые и сороковые, и слова такого не было - космонавтика.

А вот о полетах в небо - мечтал.

Как рождаются мечты? Хорошо помню лето сорок второго. Немцы рвутся в мой родной Ворошиловград.

Советские войска держатся из последних сил. Военной техники у наших отчаянно не хватает. Фашистская авиация прочно господствует в воздухе. Бомбы как горох сыпятся на город. Пятерка фрицев, отбомбившись, разворачивается, чтобы уйти на аэродром. Уверенные в своей силе, наглые... Я сижу на корточках у стены дома, смотрю, слезы на глазах. Обида, ненависть, бессилие... И вдруг из-за облаков в буквальном смысле вываливается краснозвездный истребитель и сходу стремительно идет в атаку. Один против пятерки немцев! Фрицы поздно заметили наш самолет, растерялись... Трассы пуль потянулись к фашистским стервятникам. Один из самолетов с крестами на крыльях дернулся, кувыркнулся и круто пошел вниз. “Ястребок” развернулся по широкой петле и снова атаковал врага. Немцы попытались перестроиться для обороны, но не успели. Еще один самолет потянул к земле черный дымный хвост. Фрицы испугались, рассыпались в стороны и драпанули... Вот в тот день и решил - выросту и обязательно стану летчиком.

В детстве я никогда не отличался примерным поведением. Бегал с уроков, дрался отчаянно, летом яблоки тряс с соседских деревьев - вкуснее они там были, чем в нашем собственном саду, что ли? Но учеба... Учеба - дело святое. Нравились математика и физика. Ну, и конечно, рисование. Хотя зубрилой никогда не был, но как-то само собой получилось окончить школу только с отличными и хорошими оценками. А двойку “за поведение” в аттестат не ставят.

В семье нас было девять детей. Мама очень хотела, чтобы я после школы пошел учиться в медицинский институт и стал врачом. Но я для себя тогда уже все решил твердо и однозначно: только в авиацию, только летать. Когда сказал дома, мать заплакала, а отец крепко обнял меня и сказал: “Ну, давай, Лешка. Летай!”

В Ворошиловграде было авиационное училище, но там готовили штурманов для бомбардировочной авиации. А я хотел быть летчиком-истребителем, летать на больших скоростях -так, чтобы дух захватывало. Поэтому отправился в соседнюю Харьковскую область и поступил в Чугуевское авиационное училище летчиков.