Давай попробуем любить (СИ)

Медленно передвигающаяся через молодые саженцы фигура завлекла моё внимание издалека.

Вот и моя пропажа.

Рано утром, в месте где почть безлюдно, и совершенно одна. А тут между прочим, не подоплеку разбойники прячутся. Какая беспечная человечка. или правильнее сказать глупая? В сознание же мелькнуло слово "желанная".Ругнувшись под нос, я направился прямо к ней.

Пустил Рира в галоп прямо в саду, и, не дав девушке даже увидеть себя, на полной скорости ухватился за её талию, поднимая к себе в седло. Жеребец не скакал, он летал.

Пока испуганно-серые глаза хлопали в недоумении, я уносил её вниз по склону в небольшую рощу.

— Отпустите, пожалуйста… — с надрывом произнесла ведьмочка, хватаясь за мои пальцы на своём животе.

Я чувствовал этот страх в ней, и тем временем ту силу, с которой она пыталась сдержать слёзы.

Ударив жеребца каблуками по животу, я призвал оного сбавить скорость, и воспользоваться её оцепенением моя совесть была только рада. Устроив поудобнее её в седле, боком к себе, я словил, как ненавистно она смотрит на мои руки на своём теле.

Ну, если дама просит…

Я убрал конечности в одну секунду, в слейдушей она опасно потеряла равновесие в седле и начала шататься под моим несмешливым взглядом. Чтобы в следующую секунду спешно схватиться за мои плечи и прижаться потеснее ко мне, боясь упасть с коня.

Рир, к слову, сбавил скорость и теперь мирно шагал по молодой траве. А вот человечка по-прежнему сидела со мной в седле, и это её очень нервировало.

— Что вам от меня надо? — дрожащим голосом проскулила она мне в плечо, не поднимая лица выше моего подбородка.

И отчего так плющет меня? Ведь видал и по красивее, и фигуристнее! И высокородосных! А тут от человечки без рода и племени глаз не оторвать! Ещё и худая. Да, вечно голодная.

— Твою покорность и послушность. — голос звучал раздраженно. Я старался всем видом показать, как сильно меня злит её поведение.

Но человечка в отместок всё сильнее поджимала губки цвета распускающихся бутонов вишни и хмурила угольные брови.

— Мне нужно закончить практику как можно быстрее и вернуться к семье. — ровно произнесла она, по-прежнему держась за мои плечи. — Прошу вас… Дайте мне закончить мою работу.

Жалобный блеск в этих серых глазах что-то царапнул внутри. Что-то давно забытое. Но такое родное.

Не в силе оторвать взгляда от этих двух осколков лавандового поля, я очень медленно опустил своё лицо к её.

Тонкая шея дёрнулась оттого, как девчонка громко сглотнула. А чёрная коса падала вниз вдоль гривы Рира, пока эта странная ведунья медленно отпускалась назад, силясь избежать неизбежного — моего прикосновения.

Пришёл момент, когда она коснулась своего предела в виде мощной шеи моего скакуна, что тихо жевал первые ростки травы, спокойно на одном месте. А девушка в моих руках полулежала передо мной, когда я почти коснулся кончиком своего носа её милого носика. В миллиметре от её губ я произнёс хриплое и обищающее. Ни капли не отреагировав на девичьи жалобные глазки.

— Ещё раз сбежишь без моего ведома, задеру юбку, возьму ремень и, пока кожа не покраснеет, не отпущу.

Испуганно раскрытые глаза наглядно свидетельствуют о том, что практикантка прониклась моими словами. А я, довольно улыбнувшись, продолжил напирать, не в состояние остановиться от манящих пухлых губ, покрасневших от холода. Свои слова я был намерен закрепить прикосновением к ним.

Её руки, что ранее находили во мне опору, сейчас соскользнули вниз, упираясь в плечи. И я ощущал их хрупкость сквозь кожаный плащ.

Порожающию хрупкость в силе. Ту самую, которая очаровает и не отпускает.

— Развлекаетесь, вельможе.

Наглый голос звучал сбоку, и я ногами сжал Рира под собой, чувствовая испуг животного. Но сам и не дрогнул. Медленно провёл носом по щеке девушки, ощущая насыщенный запах трав. В отличие от женского племени, которым присуще любопытство, эта человечка даже не предприняла попыток взглянуть на нарушителя нашего «общения». Наоборот, она крепко зажмурилась и вцепилась в мои плечи намертво, так же лёжа на скакуне.

Не удостоив и взглядом этого урода, я аккуратно просунул руки ей под спину и, прижимая к своей груди, медленно распрямился, увлекая и её в сидячее положение. Никто и не собирался возмущаться, когда я укрыл её полами своего плаща. И только после этого выглянул на виновника моей злости.

Однозначно косматый мужик, одетый в отрепье, поверх которых была накинута добротная шубка из волчьих шкур, меньше всего походил на трудящегося селянина.

Конь под его уздой был беспокойным, а сам всадник нагло таращился на девушку в моих руках. Либо полоумный, либо имеет кого-то за спиной.

Теория вторая вскоре оправдалась, из лесной чаще выскочили ещё два трубадура в таких же нелепых нарядах. Они осмотрели меня пристально, и мою сжатую руку на талии девушки не упустили из вида.

Что первый, что вторые не проявляли уважения ко мне ни как к солдату, ни как к стражнику. Хотя я уверен, что мой внешний вид просто кричал об этом.