Давай поспорим? (СИ)

Звонок друга я сбрасываю.

Вот так эгоистично хочу на все забить.

Звонок в дверь — приехала доставка, сегодня чуть раньше, чем обычно.

Открываю дверь и уже протягиваю руку, чтобы забрать пакет с едой.

Она стоит и обнимает себя рука. Дурочка, не взяла зонт и попала под дождь. Стоит и пытается согреть себя руками, губы дрожат, а глаза огромные, карамельные. В них такое тепло, что я не понимаю, почему она не может согреться, от них.

Мы смотрим друг на друга. Я еще в полном шоке, что Настя стоит на пороге моей квартиры. Сама. Она пришла сама. И Настя, с такой надеждой в глазах.

— Я могу пройти? — слышу я ее тихий голос.

— Черт…конечно, извини. Ты наверно замерзла?

— Да, есть немного, — первая улыбка.

Она осторожно проходит и так же, как и в первый наш вечер, озаряется по сторонам. Ищет кого-то или что-то. Кого? Другую женщину?

Только раздеваться не спешит. Я вижу, как она настраивает себя на разговор. А мозг мой вскипает от того, сколько мыслей пронеслось у меня в голове. Ее прощание уже слышал, ее молчание уже терпел, да и терплю, ее отсутствие тоже пережил, хоть и боль была адская. Что еще мне уготовила моя львица?

— Чай? Кофе?

— Кофе хочу, — вторая улыбка.

Снимает с себя куртку и разувается, все так же осторожно. Она боится, что пришла не вовремя.

Звук перемолки зерен в кофемашины — единственный шум, который царит в квартире. А мы стоим и смотрим друг на друга. Смотрю на ее губы, которые сейчас украшает третья улыбка и по моему телу разливается тепло.

Я не знаю, что испытывает человек, когда понимает, что напротив него стоит та, кто для него — все. Но уверен, что это тепло и эйфория. Я стал цельным. Нет, безусловно, я знаю, что у меня две ноги, две руки, две почки, сердце мозг, один член и два яйца. Но глядя на нее, улыбающуюся, милую, родную… Вот оно… то чувство… Завершенности. Все на месте. Моя душа на месте и мне хорошо. Потому что она рядом. Она пришла ко мне.

Наблюдаю, как она помыла руки и достала две чашки кофе. Молчу, что за сегодня это будет моя четвертая чашка, слишком нравится за ней наблюдать. Потом она наливает ароматную жидкость по чашкам и ставит на столешницу.

— Представляешь, я в Мюнхене пробовала классное блюдо, национальное. Называется, шварцбайтен. Нет, шванбратен. Черт, швайнбратен. Вот. Тяжелый этот немецкий язык.

Настя сидит за столом, покачивая ножкой и вижу, что уже освоилась, прошла скованность и судорожность. Она в открытую рассматривает меня и обстановку. Сравнивает, что изменилось? Да ничего я не менял, Настя.

— Я нашла в Москве, где делают это блюдо. Давай сегодня на ужин закажем?

— Как скажешь. Это вообще съедобно? Я в плане еды не особо немцам доверяю.

— Да, очень вкусно. Просто запеченное мясо.

Улыбка. Смех. И все-таки робкие шаги в мою сторону.

— Иди ко мне, Каренина.

Настя подбегает ко мне и бросается на шею и с такой силой обнимает, что, наверное, так чувствуется счастье. Оно теплое, с тоненькими ручками, но сильно обхватывающие шею, с ароматом лаванды и еще чем-то едва уловимым, женским. Это уют. И запах красивого женского тела.

А потом смотрю в ее глаза, родные, она может улыбаться только ими. И целую. Так, как никогда раньше, потому что раньше не было. Были ошибки, были тайны, были лишние ожидания и неоправданные надежды. А сейчас есть мы.

Только губы остались такими же мягкими и податливыми. С острым язычком, который в порыве страсти могу слегка прикусить. Вот как сейчас.

Чувствую, как месяц без секса дает о себе знать, как кровь приливает к члену, и еще пара секунд и Настя почувствует мое желание. Оно будет упираться ей в живот.

Стон, который исходит от нее, такой долгожданный и вкусный, что хочется, чтобы она делала это постоянно. Он как музыка для меня. И, похоже, завожусь не я один. Замечаю, как Настя расстегивает кофту. Бешено как-то, рвано. Ждала меня. Ну а в джентльмена я никогда не играл и уложил ее прямо на диване, рядом с которым мы и стояли.

— У тебя точно не было никого все это время, Рома? — спросила она первая, слышу, как дыхание только восстанавливается.

— Нет, Насть.

— Это хорошо. Я поняла, что очень ревнивая.

— Я оказался тоже. Боялся, что найдешь кого-то в детчляндии и оставишь меня.

— Меня вообще на свидания там приглашали.

— Чего?

Сгребаю ее в охапку и подминаю по себя.

— И что? Сходила? — смотрю на нее остро и жестко, пусть только попробует сказать что да, укушу.

— … нет.

— Хорошо, — укладываюсь обратно и обнимаю ее.

— Его звали Хильберт.

— Настя!!!

— Ну что?

— Оторвал бы ему его хиль.

— Ром… А что теперь будет… с нами?

Я приподнялся на локоть и смотрю на нее. Неужели ничего не понимает? Неужели думает, что это просто очередная блажь, очередной спор?

— Что хочешь ты?

— Я…

Настя встала и утянула за собой сорванные мной вещи. Глупенькая, вижу, как потряхивает ее, никак не может лифчик застегнуть.

— Настя, стой…

Не выдержал. Встал, взял ее руки, поцеловал тыльную сторону. Вижу, как она дернулась, пытаясь их вырвать, но я их крепко держал. Возможно, знал, что она это сделает.

— Рома… Боже, Рома.