Давай сыграем в любовь

Поголовная паника все глубже просачивалась в ряды законников. Все меньше и меньше оставалось тех, кто действительно был предан присяге, своим убеждениям. В общем-то, это не то, чтобы характеристика нашего века… Но отчего-то меня упорно не покидала мысль: святая сила клятвы и скрижали долга во многом одряхлели в умах современного поколения. Появилось слишком много «если», игнорировать которые… было не менее трудно, чем пытаться убеждать себя в правильности совершенного выбора.

Выкинув окурок, я неспешно ушел со стоянки, прошел по узкой тропинке вдоль боковой стороны здания транспортного и вышел на тротуар улицы. Вдоль его правого края шумели пышные кроны деревьев – многолетние тополи нависали над дорогой, едва пропуская солнце через листву. Эта дорога вела сквозь спальные районы, я знал ее наизусть: на одном из перекрестков я сверну к проспекту, выйду к площади, а за ней – попаду в метро. Оно еще пока работало, правда, не до всех станций.

Укладывая пачку сигарет в карман, я случайно задел большим пальцем рукоять травматического пистолета. Да, прошло несколько дней, а ходить без него стало куда как опаснее. И дело было не только в открытых мятежах против законов и нравственности, в ставшей обычной стрельбе на улицах, разбоях, изнасилованиях и убийствах. Недавние особо непонятные события вокруг моей персоны заставили меня гораздо чаще оборачиваться и лишний раз продумывать шаги…

Кстати, в кофе, что я выпил перед моим неожиданным посещением темного ничто, криминалисты обнаружили остатки сильнодействующего снотворного.

– Ты уверен, что не переходил никому дорогу? – спросил меня хмурый Леха. Он уже битый час осматривал мою квартиру, даже когда все необходимые мероприятия были окончены и остальные следователи вместе с конвоем уехали. – Сначала повешенный со стихами, теперь твое… похищение.

Последнее слово друг неуверенно зажевал губами. Да, по моему рассказу выходило так, словно меня чем-то одурманили, отвезли в какой-то темный подвал… Но ни свидетелей, ни прямых улик не было. Почему же это не могло быть сном? Может быть даже раздвоением личности!

– Раньше я вел всякие дела. Но не уверен, что со мной стали бы играть в игры. Грохнули бы и все, – я накинул на себя чистые рубашку и джинсы, теперь надевал носки на холодные ноги. Почти четыре часа я не снимал с себя грязной одежды, показывая Лехе и его коллегам в чем себя обнаружил.

– Игры говоришь… Слушай, я не знаю, конечно… Но в районе уже было несколько случаев, в том числе, Хопко и Алексей, очень странных убийств. Ритуальных, что ли…

– Они не ритуальные, Леха, – отмахнулся я, закуривая. – Я убежден в этом. Почитай дневник девчонки. Здесь что-то другое, близкое к вере, но изначально ей противопоставленное.

Леха хмыкнул.

– Ты точно ничего не хочешь мне рассказать? Показать, может? – теперь он одарил меня тем самым прищуром, который видят люди в его следственном отделе на допросах.

– Ничего, – не моргая и не отводя взгляда, ответил я.

Соврал. Пока не приехали следователи, я сам внимательно осмотрел квартиру и нашел… фирменную коробку спичек, на которой черными буквами на красном фоне было написано: «В Приюте дьявола», а далее адрес.

О таком месте я не слышал и никогда не заходил туда. Что ж, это могло стать точкой отсчета моего расследования. Если этот коробок мне не подкинули специально…

Почему-то последнее все чаще приходило мне на ум.