Давай убьём друг друга

Я бы ударила ее в ответ, я уже знала, как: сначала резкий удар локтем в лицо, потом, когда она схватится за нос, — кулаком под дых. Но не успела, Оскар отодрал ее от меня и оттолкнул в сторону.

— Ты совсем с ума сошла? — спросил он внешне спокойно, но вздымающаяся грудная клетка выдавала его бешенство.

— Свинья ты, Оскар! — выдохнула Светлана. — Ищи себе другую модель для рекламы!

Стуча каблучками о пол, она пронеслась мимо нас и выбежала из приемной. Сквозняк донес отголосок пронзительного «Шли бы вы все!» — и дверь захлопнулась.

Оскар тщательно запер кабинет на ключ (сразу бы так!) и повернулся ко мне. Он смотрел виновато, как нашкодивший щенок. Было так непривычно видеть это выражение на всегда уверенном лице, что я невольно фыркнула.

— Извини, я никак не ожидал, что она ворвется, — он взял меня за руку, повернул к себе. — Ах ты ж… Надо обработать это.

— Фигня, — отмахнулась я.

В детстве Арон меня и сильнее уделывал. Правда, он никогда не царапался, сразу бил, зато и я научилась отвечать тем же.

На удивление, в кабинете Оскара нашлась аптечка с мирамистином. Посадив меня на стол и аккуратно избавив от блузки, Оскар сам протер все ранки. Наклеил пластырь на самые пострадавшие места.

Я молча следила за его действиями. Никогда не знала, что можно так сексуально обрабатывать царапины. Легкая боль и пощипывание вперемешку с аккуратными нежными движениями, длинные пальцы, уверенно обращающиеся с бутыльками и флаконами, тепло от его тела, серьезность на лице — боже, отсыпьте побольше, и можно без сахара.

— Надеюсь, у тебя не осталось еще бывших или настоящих, которые захотят выцарапать мне глаза? — пошутила я, чтобы разрядить атмосферу.

Оскар, судя по нахмуренным бровям, не на шутку переживал, что я пострадала по его вине. Это было ужасно мило, хотя ранения оказались детскими.

— Очень может быть, — ответил он мне в тон. Убрал лекарства, закрыл аптечку и встал передо мной, оперевшись руками о стол. — Не отходи от меня далеко.

Это тоже была шутка, и я даже разок рассмеялась. А потом заметила, как бьется жилка на крепкой шее в вороте расстегнутой рубашки, и у меня перехватило дыхание. Захотелось впиться губами в это место, попробовать на вкус кожу, пощекотать языком.

Я сглотнула, чтобы прогнать наваждение, и поймала на себе пристальный взгляд Оскара. Он смотрел так, словно с трудом сдерживал желание опрокинуть меня прямо тут, на столе. Я нервно облизнула губы, хотела сказать еще что-нибудь шутливое и разряжающее атмосферу, но, похоже, это стало последней каплей.

Нежно, но крепко прихватив ладонью мой затылок, Оскар прижался к моим губам, раздвинул их языком и ворвался в мой рот, как завоеватель. Не помню момента, когда он бы целовал меня настолько же страстно и упоенно. Так, словно это было последнее, что он мог сделать в этой жизни.

И при этом он меня почти не касался, если не считать придерживающей меня за затылок ладони, и собственно поцелуя. Не выдержав, я сама схватила его за пояс и притянула к себе. Обхватила ногами, сплетая их за спиной. Вот так. Еще ближе.

— Ты просто какое-то безумие, — выдохнул он, на миг отрываясь от меня. — Ты и мертвого поднимешь.

— Ты не показался мне таким уж мертвым, — я тоже тяжело дышала.

Оскар усмехнулся, с легкостью поднимая меня со стола. Снова поцеловал, и я обхватила его лицо ладонями, отвечая на поцелуй. Было здорово смотреть на Оскара сверху вниз, ощущая себя королевой ситуации. Но через пару шагов он опустил меня на красный кожаный диванчик в углу.

— Твоя секретарша наверняка все слышит, — прошептала я, наблюдая, как Оскар расстегивает ремень и скидывает джинсы. Тонкая ткань боксеров не скрывала приковывающие взгляд очертания.

— Похрен, — коротко ответил тот. Достал из заднего кармана джинсов знакомый квадратик.

Я затихла, глядя, как Оскар распаковывает и натягивает резинку. И не удержалась оттого, чтобы спросить:

— Почему ты предохраняешься?

У меня были свои предположения на этот счет: хочет убедиться, что я правда не забеременела тогда, в наши первые ночи, или до сих пор подозревает, что я одновременно кручу и с Герхардом. Но с Герхардом я после свадьбы ни разу не виделась, хотя он звонил и звал встретиться.

Оскар склонился надо мной. Погладил по щеке, всматриваясь в глаза, накрыл губы жадным поцелуем. Снял трусики, раздвинул мои ноги и осторожно вошел. Я прикусила губу от сладкого напряжения внутри, от мягкости, с которой он скользил по давно подготовленному для него лону.

— Потом… скажу, — выдохнул Оскар в мои губы. Опустил голову ниже, поймал губами сосок.

Я выгнулась ему навстречу, и движения его члена, мягко задевавшего напряженный бугорок клитора, стали совсем сумасводящими.

Потом так потом. Очень сложно заводить серьезные разговоры, когда в тебя так входит… и выходит.

* * *

В конце концов «обсуждение деталей контракта» потребовало куда больше часа.