Давай уйдем вместе

– Ешьте свой шашлычок на здоровье, – сквозь зубы процедила Каркуша. – Ты такая же, как все! – выкрикнула она, толкнула дверь и побежала по длинному коридору.

– Катя! – Незнакомка кинулась следом.

– Отойди! – с угрозой в голосе потребовала Каркуша.

Теперь они стояли во дворе. Клубы дыма валили откуда-то из-за дома.

«Только бы этот не вышел!» – подумала Каркуша. И в эту самую секунду из-за дома выбежал Сергей.

– Что тут у вас происходит? – спросил он, отряхивая руки.

– Я поеду домой, – угрюмо ответила Каркуша.

– Сергей, ну скажи ей! – Незнакомка теребила своего парня за рукав телогрейки.

– Не буду я никого уговаривать, – отрезал Сергей.

– Да он только обрадуется, если я уйду! – выкрикнула Каркуша. – И ты тоже обрадуешься. Потому что вы такие же, как все! И вам нет до меня никакого дела!

Каркуша так быстро шла, что скоро дыхание ее сбилось. Пришлось сбавить темп. Дорогу до станции ей указала какая-то милая тетенька.

– Прямо иди, дочка, никуда не сворачивай. Минут за десять доберешься.

Электричку пришлось ждать долго. Переминаясь с ноги на ногу, Катя вытирала рукавом слезы, а они все никак не хотели униматься – все капали и капали.

– На Москву ждешь? – услышала у себя за спиной девушка.

Катя резко обернулась. Мужик, похожий на бомжа, выпустил прямо ей в лицо струйку вонючего дыма.

– Не реви! – Он хлопнул Катю по плечу. – Все будет хорошо!

Невольно Каркуша попятилась. Мужик, потеряв к ней интерес, поплелся изучать расписание. Вдалеке показалась электричка.

11

– Так, значит, это я во всем виноват? – донесся до ее слуха надтреснутый голос отца.

– Ты даже не смог найти слов! Не смог поговорить с ней! – кричала Светлана Николаевна.

– Я пытался! – оправдывался отец.

– Плохо, значит, пытался! Она же твоя дочь! Твоя! – Голос Светланы Николаевны охрип и от этого казался Каркуше чужим. Будто ее отец ссорился с какой-то незнакомой женщиной.

Родители не услышали, как Катя открыла ключом дверь, не услышали, как проскользнула она в свою комнату.

Еще долго до нее доносились их раздраженные крики. Тишина наступила лишь в одиннадцатом часу, да и то лишь после того, как Катя, высунувшись из комнаты, крикнула:

– Эй! А потише можно?

Взъерошенный отец выбежал на ее голос.

– Ты уже пришла?

– Нет, я все еще там, – нагрубила в ответ Каркуша.

– Света! Она вернулась! – закричал отец, и Катя не поняла, чего в его голосе было больше – удивления или радости.

– Катенька! – Мама смотрела на нее заплаканными глазами. – Как же мы не услышали? Где ты была?

– А тебе это так интересно? – открыто принялась хамить Каркуша. – Извините, кажется, я оборвала вас на самом интересном месте. Да, мамуся, я тоже, наверное, никогда не смогла бы такое забыть! – кинула она в лицо матери и прямо перед носом родителей хлопнула дверью.

А дело в том, что последней фразой, которую услышала Катя, была гневная реплика мамы:

– Я никогда не смогу простить тебе эту Нюру! Слышишь, никогда!

«Вот и получается, что каждый раз, когда я попадаюсь ей на глаза, она вспоминает «эту Нюру», – снова принялась накручивать себя Каркуша. – Ну конечно. Иначе и быть не может. Ведь я – это материализованная вина отца! И если б я не родилась, мама бы, скорее всего, никогда не узнала бы о его измене. Если, конечно, отец сам не признался бы ей».

Каркуша медленно подошла к компьютеру, нажала на кнопку. Через секунду раздался тихий гул. Затем что-то пискнуло, застрекотало, и на экране появилась яркая картинка.

«Надо проверить почту, – подумала Катя. – А вдруг там уже лежит письмо от Вари?»

Но почтовый ящик Каркуши оказался пуст. И тогда Катя решила написать Варе первой. Все равно в ближайшие часа два ей не удастся заснуть.