Давай в любовь сыграем (СИ)

Кейдо цинично улыбнулась и, слегка прищурив глаза, бросила на парня раздражённый взгляд. Повисло неловкое молчание. Итачи никак не отреагировал на эти слова, со скрещенными руками он сидел рядом и смотрел в одну точку. Кейдо прикусила губу и отвела взгляд в сторону.

— Ты права, ничего не изменилось, однообразная светская жизнь, — усмехнулся парень, разрядив напряженную обстановку. — Ладно, пошли, машина уже должна была подъехать.

Итачи протянул руку брюнетке, но та лишь цокнула языком и наиграно покачала головой. Не обращая на него никакого внимания, она сама поднялась на ноги и слегка качающейся походкой побрела к выходу.

Машина остановилась возле одного из домов бандитского района Токио, про такие места, как это, говорят: «Выживает сильнейший!». «Слабакам и слабонервным вход запрещен!» — такой лозунг можно было увидеть на простреленном рекламном щите, который располагался на главной трассе этого района. Хотя Токио — это родной город Итачи, в этом районе он впервые. Парень с пренебрежением осматривал окрестности. Скривившаяся улыбка никак не могла скрыть всего «восхищения» местом жительства своей старой подруги.

— Ну, к себе не зову, ты же и из такси побрезгуешь ступить на эту землю!

Кейдо, звонко рассмеявшись, покинула машину и, подмигнув на прощанье другу детства, направилась к подъезду.

— Стой, Аяме, может, мы ещё.

— Не надо, Итачи! Мы теперь с тобой птицы разного полета, — с ноткой грусти проговорила брюнетка, стоя спиной к машине. — Ты просто столкнулся с неизвестной ранее скейтбордисткой Кейдо, так забудь о ней и не сообщай об Аяме никому.

Брюнетка скрылась за дверью, которая, казалось, вот-вот отвалится. Итачи слегка передернуло от вида дома, в который зашла девушка. Тяжело вздохнув, парень облокотился на спинку сиденья машины и немедленно покинул этот район.

Кейдо вернулась в свою маленькую квартирку. На пороге лежало четыре скейта, брюнетка ударила себя ладонью по голове, вспомнив об угробленном во время столкновения с машиной «любимце». Наконец-то выругавшись на неизвестного горе-водителя, девушка направилась в свою комнату. Дверей здесь не было, самый настоящий проходной двор. «Заходи ко мне в комнату, кто угодно. Личное пространство? Не, не слышала». Остановившись в дверном проеме, Кейдо зло оскалилась, набрала побольше воздуха в легкие и закричала, что есть мочи:

— Дей! Какого хрена вся моя постель снова испачкана твоей краской?!

Из ванной комнаты вышел блондин с высоким хвостом на голове, его белая распахнутая рубашка была во всех цветах радуги, как и кровать Кейдо. Парень уставшими красными глазами посмотрел на свою соседку по квартире и, как ни в чем не бывало, плюхнулся на табурет, стоявший в комнате рядом с холстом, и принялся рисовать.

— Я что похожа на сумасшедшую, чтобы самой с собой разговаривать?

— Аяме, ну, я ведь тебе говорил, что у тебя свет в комнате лучше, мне тут рисовать удобнее.

— Не смей меня называть Аяме! Ты ведь знаешь, что я ненавижу это имя! Я — Кейдо! -раздраженно прокричала девушка.

— Знаю, поэтому и называю! — издевательски протянул парень, явно ободрившись реакцией подруги.

— Пф! Сволочь!

— Я буду называть тебя Аяме, потому что тогда, четыре года назад, я полюбил именно Аяме, а не эту чокнутую, что стоит передо мной, — продолжал издеваться Дейдара, изображая что-то абстрактное на холсте.

— Пф! Если бы я знала, что ты такой чокнутый, то никогда не ушла бы из дома за тобой!

— Разве не за мое сумасшествие ты меня тогда полюбила?

— И что с того?!

— Ты могла бы в любой момент вернуться домой, но, когда мы с тобой расстались, ты предпочла остаться здесь, решив жить на свободе. Хотя, если бы я жил в с твоей чокнутой семейкой, то сбежал бы, как только научился ходить, будучи еще младенцем!

Дейдара звонко засмеялся, за что получил баночкой краски по голове.

— Эй, ты чего?! — нервно прокричал парень.

— Хватит рисовать в моей комнате! У меня должно быть личное пространство! А ты сюда вечно водишь голых шлюх. И именно в мою комнату!

— Эй, это не шлюхи, они обнаженные позируют для моих картин!

— Ага, только почему тогда, вместо их изображения, на твоих картинах раздавленные помидоры?

— Дура, это не помидоры! Это их головы взорвались! Бестолочь!

Поорав от души, Дейдара выпустил пар и вернулся к своей работе.

— Давай тогда махнемся комнатами! — уже чуть более спокойным тоном попросил Дейдара, искоса поглядывая на свою соседку, которая развалилась на кровати.

— Нет, я вредная, не махнемся.

— Хм. Тебе тут Хидан, кстати, звонил.

— Угу.

— Что я вижу. Ты так спокойно реагируешь на его имя, он тебе надоел уже? Раньше было так: «О господи, на меня запал Хидан, он ведь самый крутой байкер, бла-бла-бла, он весь такой офигенный, такой лапочка», — передразнивал Дей, размахивая руками, достоверно изображая свою соседку.

Уже приготовившись получить ещё раз по голове, блондин пригнулся, но ничего не произошло. Более того, в комнате царила тишина. Испугавшись, не померла ли его соседка, Дейдара развернулся к ней, но та, не двигаясь, лежала на кровати и смотрела в потолок.