Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов

Стоило Бланкенхорну в самые ответственные моменты хоть чуть-чуть замешкаться с ответом, Буа тут же хватался за это. «Все дело в интонации, темпе и словах, которые он использовал. Кое-что могут подсказать паузы. Он медлил, когда пытался сформулировать фразу. Если к нему прислушаться, то можно было выделить моменты, где он чувствовал себя некомфортно, где использовал невразумительное слово. И сконцентрировавшись на этих моментах, я сумел заставить его признать ключевые положения нашей аргументации».

4.

Буа обладает особым талантом, который объясняет его успехи на профессиональном поприще. Он классно умеет слушать. Но давайте вспомним, как он выработал это умение. Большинство из нас естественным образом тяготеют к сферам, где мы можем продемонстрировать свои сильные стороны. Ребенок, которому легко дается чтение, читает все больше и больше, улучшает навыки чтения и в конце концов выбирает сферу деятельности, где нужно много читать. Молодой человек по имени Тайгер Вудс, обладающий необычной для своего возраста координацией, обнаруживает, что гольф отвечает его устремлениям, и поэтому он тренируется с огромным удовольствием. А поскольку он много тренируется, то играет все лучше и лучше, и так далее, и так далее. Получается эффективный замкнутый круг. Это «накопительное обучение»: мы становимся лучше в том или ином деле, совершенствуя сильные стороны, имеющиеся у нас от рождения.

Однако желательные трудности имеют противоположную логику. В своих экспериментах Альтер и Оппенхаймер вынуждали студентов отличиться, усложняя им задачу, побуждая компенсировать то, чего их лишили. Так же поступал и Буа, когда учился слушать: он восполнял свой недостаток. У него не было иного выбора. Ему так тяжко давалось чтение, что приходилось адаптироваться, изголяться и разрабатывать стратегию, позволяющую не отставать от окружающих.

Основной вид обучения – это обучение накопительное. Оно простое и очевидное. Если у вас красивый голос и хороший слух, вам почти ничего больше не понадобится, чтобы петь в хоре. «Компенсационное обучение», наоборот, дается нелегко. Чтобы запоминать книги, которые читает мать, и впоследствии воспроизводить слова убедительно для окружающих, нужно побороть свои ограничения. Преодолеть неуверенность и унижение. Предельно концентрироваться, запоминая слова, и обладать безрассудным мужеством, притворяясь абсолютно нормальным человеком. Большинство людей с серьезным ограничением дееспособности не в состоянии освоить все перечисленные шаги. Но те, кому это удалось, устраиваются гораздо лучше, чем могло бы быть в противном случае, ведь то, что освоено из необходимости, несет в себе больше ценности, чем то, что усваивается легко.

Просто поразительно, как часто успешные дислектики рассказывают о компенсации в различных вариациях. «Учебу в школе вспоминаю с содроганием, – поделился со мной воспоминаниями человек по имени Брайан Грейзер. – Я нервничал, очень нервничал. У меня вечность уходила на домашнее задание. Я часами витал в облаках, потому что не мог толком прочитать слова. Мог просидеть на одном месте полтора часа и не сделать ровным счетом ничего. В седьмом, восьмом, девятом и десятом классах я учился на одни двойки, в редких случаях с тройками. А в следующий класс переходил только потому, что мама не разрешала оставлять меня на второй год».

Так как же Грейзеру удалось окончить школу? Перед каждым тестом или экзаменом он планировал и разрабатывал стратегию, даже в начальной школе. «Накануне я встречался с кем-нибудь из одноклассников, – рассказал он. – “Что ты собираешься делать? Как, по-твоему, будешь отвечать на эти вопросы?” Я пытался предугадать, о чем будут спрашивать, а при возможности заполучить вопросы или тестовые задания».

Перейдя в старшие классы, он усовершенствовал свою стратегию. «Я опротестовывал все свои оценки, – продолжил он. – Другими словами, каждый раз, получая тетрадь с отметкой, я подходил к учителю и уговаривал изменить ее. Обычно мне удавалось убедить их поменять двойку на тройку, а тройку на четверку. Практически всегда – в 90 % случаев – они соглашались. Я просто брал их измором. Со временем я достиг большого мастерства в этом деле. Стал увереннее. В колледже я готовился к занятиям, зная, что мне предстоит часовая дискуссия с профессором. Я научился использовать все возможные приемы, доказывая свою правоту. Это была отличная тренировка».