Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов

Если я много грешил, если я был с тех самых пор одинок, если моя душа застряла в водовороте одиночества, если я все ставил под сомнение, если я был фаталистом, если я был исполненным пессимизма ребенком, который каждый день ожидает смерти и почти что на нее напрашивается, если я слишком долго и тяжело обретал счастье, если я до сих пор отличаюсь угрюмостью и не умею смеяться от всего сердца, то лишь потому, что ты покинула меня 24 июня на той дороге.

Но если я верил в вечность… если я всей душой к ней стремился, то тоже потому, что был одинок, потому что ты перестала быть моим богом, наполнять мое сердце своей бурлящей и всепоглощающей жизнью.

Не привилегированные и удачливые помогали евреям во Франции, а опальные и несчастные, и это должно напоминать нам о том, что зло и невзгоды отнюдь не всесильны. Если вы бомбите город, то несете с собой смерть и разрушения. Но тем самым создаете сообщество непострадавших, стойких людей, готовых противостоять захватчикам. Если вы забираете у ребенка отца или мать, то заставляете его страдать в отчаянии. Но в одном случае из десяти из этого отчаяния рождается неукротимая, сильная личность. Если лишить человека умения читать, он развивает в себе талант слушать. Вы видите гиганта и пастуха в долине Эла, и ваш взгляд прикован к человеку с мечом, и щитом, и блестящими доспехами. Но красоту и пользу в этот мир приносит именно пастух, обладающий такой силой и целеустремленностью, какие нам и не снились.

Старшего сына Магды и Андре Трокме звали Жан-Пьер. Это был впечатлительный и одаренный подросток. Андре Трокме был очень привязан к нему. Однажды вечером, под конец войны, семья отправилась послушать исполнение стихотворения Вийона «Баллада повешенных». Следующим вечером, вернувшись домой к ужину, родители нашли Жан-Пьера, повесившегося в ванной комнате. Трокме, спотыкаясь, выбежал из дома с криками «Жан-Пьер! Жан-Пьер!». Позднее он писал:

Даже сегодня я ношу в себе смерть, смерть своего сына, я подобен надрубленной сосне без верхушки. Отрубленные верхушки у сосен больше не отрастают. Они так и остаются изувеченные, искореженные.

Но, несомненно, он сделал паузу, когда писал эти слова, поскольку все события в Шамбоне свидетельствуют о том, что это далеко не вся история. Затем он написал:

Зато они становятся более сильными, именно это со мной и происходит.

Благодарности автора

Мудрость и щедрость многих людей нашла свое отражение в этой книге. В первую очередь моих родителей; моего агента Тины Беннетт; нью-йоркского издателя Генри Файндера; Джеффа Шандлера, Памелы Маршалл и всей команды Little, Brown; Хелен Конфорд из Penguin в Англии и огромного числа моих друзей, всех не сосчитать. Среди них: Чарльз Рэндольф, Сара Лайолл, Джейкоб Вайсберг, чета Линтонов, Терри Мартин, Тали Фархадиан, Эмили Хант и Роберт Маккрам. Особую благодарность выражаю Джейн Ким и Кэри Данн, проверявшим факты, а также моему консультанту по теологическим вопросам Джиму Леппу Тиссену из города Китченер, Онтарио. И, как всегда, Биллу Филлипсу. Тебе нет равных. М.

Примечания

Введение: Голиаф

На сегодняшний день существует огромное число научных работ, посвященных битве Давида и Голиафа. Один из источников: John A Beck, “David and Goliath, a Story of Place: The Narrative-Geographical Shaping of 1 Samuel 17,” Westminster Theological Journal 68 (2006): 321–30.

Отчет Клавдия Квадригария о поединке взят из книги Росса Кована For the Glory of Rome (Greenhill Books, 2007), 140. Никто в древние времена не поставил бы под сомнение тактическое превосходство Давида, если бы стало известно, что он мастерски владеет пращой. Вот что пишет римский военный историк и теоретик Вегеций («Краткое изложение военного дела», книга первая):