Читаем Давид Сасунский полностью

– Я из дома не выйду, света Божьего не увижу до тех пор, пока не вырастет младенец Давид, не займет Мгеров престол и вновь не зажжет светоч Сасунского царства!

<p>Ветвь Третья. Давид Сасунский</p>

Пусть будет добром помянут наш сасунский Давид,

Народа всего десница – наш ненаглядный Давид!

Пусть будет добром помянут ещё раз Кери-Торос!

Пусть будет добром помянут добрый Горлан Оган!

Не добром пусть будет помянут мсырский владыка Мелик!

Не добрым словом помянем мы Пачкуна Верго!

Старуху сасунскую вещую помянем мы с вами добром,

И Дехцун-цам златокосую мы вновь помянем добром!

Хандут солнцеликую тоже мы с вами помянем добром!

Не добром пусть будет помянута дева Чымшкик-султан!

Не добрым… нет, добрым словом помянем Исмил-хатун!

Красу всех армян – Давида мы вновь помянем добром,

А ещё наших предков великих мы с вами помянем добром!

Вот уже и конец двум ветвям -

перейдем к ветви Давидовой.

Сказитель Ован из Мокса
<p>Часть первая</p><p>ДАВИД В МСЫРЕ</p>

Давид сиротою остался.

Кери-Торос и дяди Давида Верго и Горлан Оган посовещались.

Оган спросил:

– Верго! Кто возьмет Давида на попечение – ты или я?

– У меня свои сыновья, – отвечал Верго. – Бери Давида себе. Горлан Оган Давида усыновил. Но как его вскормить? Всех сасунских кормящих матерей Оган по очереди призывал. Давид ничьей груди не брал. Тогда Горлан Оган обратился к жене своей Сарье-ханум:

– Жена! Как же нам быть? Младенец умрет без молока.

– Пошли ребенка в Мсыр к Исмил-хатун, – предложила жена. – Она семь лет была Мгеру женой, ради Мгера она грудью своей вскормит его сына.

Горлан Оган созвал сасунских князей на совет. Сасунские князья сказали:

– Если и есть для Давида кормилица, то это Исмил-хатун. Только она и может его вскормить. Отошли Давида в Мсыр.

У Мгера было два верных и могучих пахлевана: Чарбахар-Ками и Батман-Буга. Горлан Оган позвал их, с рук на руки передал спеленатого Давида, вручил им письмо и сказал:

– Отвезите в Мсыр и отдайте Исмил-хатун.

Ками и Буга сели на коней, взяли спеленатого Давида и отправились в путь. Давида они держали на руках по очереди, потому что сын Мгера был тяжел, как взрослый мужчина.

Наконец добрались до города Мсыра, спеленатого младенца вместе с письмом отдали Исмил-хатун. Исмил прочитала письмо. Оган ей писал:

Исмил-хатун, сестра наша, достойная наша невестушка! Когда Мгер воротился в Сасун, у него сын родился, имя дали сыну – Давид. Мгер и жена его умерли, ребенок остался сиротой. Не берет он грудь у сасунских кормилиц. Если ты чтишь память Мгера, то вскорми нашего Давида, пока подрастет малость, а там я возьму его к себе на попечение.

Исмил-хатун подумала:

«Мгер делал мне добро, и я должна вскормить его сына. Это хорошо, что ребенок не берет грудь у сасунских кормилиц. Он будет питаться моим молоком, станет сыном моим, побратается с моим Меликом.

Подрастут мальчики и будут властвовать над Мсыром, над Сасуном и надо всем миром».

Исмил-хатун несколько дней кормила Давида. Но вот однажды дала она ему грудь – Давид отвернулся; дала другую грудь – Давид опять отвернулся. Трое суток младенец ничего не ел. Исмил-хатун позвала Мсра-Мелика.

– Мальчик уже три дня грудь не берет, – сказала она. – Помрет он от голода. Как нам быть?

– Матушка! – сказал Мсра-Мелик. – Сасунцы – упрямцы и сумасброды. С этим малым мы горя хлебнем. Он – армянин, мы – арабы.

Не давай гяуру грудь!

– Сынок! – молвила Исмил-хатун. – Мальчик без молока умрет, и мы опозоримся в глазах всего сасунского народа. Раз уж мы за это взялись, надо довести дело до конца.

А визирь ей в ответ:

– Великая хатун! Ты напрасно волнуешься. Разве у них бедная страна? Разве в Сасуне нет меду и масла? Нет разве вкусных яств? Пусть Батман-Буга и Чарбахар-Ками съездят в Сасун и привезут бурдюк меду и бурдюк масла. Сасунский мед и сасунское масло мальчик из Сасуна съест и вырастет большой.

Чарбахар-Ками и Батман-Буга отправились в Сасун. Горлан Оган дал им бурдюк меду и бурдюк масла. Они привезли это в Мсыр и положили перед царицей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Виктор  Вавич
Виктор Вавич

Роман "Виктор Вавич" Борис Степанович Житков (1882-1938) считал книгой своей жизни. Работа над ней продолжалась больше пяти лет. При жизни писателя публиковались лишь отдельные части его "энциклопедии русской жизни" времен первой русской революции. В этом сочинении легко узнаваем любимый нами с детства Житков - остроумный, точный и цепкий в деталях, свободный и лаконичный в языке; вместе с тем перед нами книга неизвестного мастера, следующего традициям европейского авантюрного и русского психологического романа. Тираж полного издания "Виктора Вавича" был пущен под нож осенью 1941 года, после разгромной внутренней рецензии А. Фадеева. Экземпляр, по которому - спустя 60 лет после смерти автора - наконец издается одна из лучших русских книг XX века, был сохранен другом Житкова, исследователем его творчества Лидией Корнеевной Чуковской.Ее памяти посвящается это издание.

Борис Степанович Житков

Историческая проза
В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза