Давид Сасунский. Повесть по мотивам армянского эпоса

«Давид Сасунский» — не историческое повествование или хроника о далеком прошлом, это — живой отклик на события, имевшие место в Армении в девятом веке. Как и эпосы других народов, армянский эпос не был с самого же начала чем-то единым и цельным. По мнению профессора К. Мелик-Оганджаняна, он состоит из трех поначалу самостоятельно существовавших эпических произведений: сказания о братьях Санасаре и Багдасаре — основателях «сасунского дома», сказания о Мгере Старшем и Мгере Младшем (первоначально — один Мгер) и сказания о Давиде. Эти части («ветви») эпоса, дополняя друг друга, составляют одно целое, отражая представления народа о своей судьбе, его думы о мирной, счастливой жизни.

Давид — наиболее реальный, наиболее земной из всех героев эпоса. Подобно своим предкам — деду Санасару и отцу, Мгеру Старшему, — он наделен сверхчеловеческой, титанической силой, одарен многими доблестями, но он особенно привлекателен именно потому, что и людские слабости, людские переживания ему не чужды.

Каждая «ветвь» имеет присущие только ей композиционные, языковые, стилистические особенности. Вместе с тем в каждой из четырех можно найти своеобразное отражение всех других, так как Санасар — Мгер Старший — Давид — Мгер Младший связаны между собой не только родственными узами, но, что особенно важно, и общностью благородных устремлений и жизненных целей, общностью, которая сложилась исторически, в процессе освободительной борьбы армянского народа против Багдадского халифата. А борьба эта была поистине драматической, она длилась почти четыре столетия — с сороковых годов VII века вплоть до XI.

В 640, 642-643 и 650 годах отряды багдадского халифа трижды совершали набеги на армянские земли, разоряя страну, уничтожая ее материальные и духовные ценности. Общеармянского войска с единым командованием в Армении тогда не было, и это, конечно, играло на руку завоевателям, которым на первых порах победы давались быстро и легко. Но когда борьбу армянского народа возглавил талантливый полководец и умный политик князь Теодор Рштуни (в эпосе он выведен под именем Кери-Тороса), халиф в 652 году был вынужден заключить с Арменией мирный договор, согласно которому армяне сохраняли свою внутреннюю независимость, обязуясь вносить в казну халифата небольшие налоги и дань. Однако не прошло и двух лет, как халиф Осман нарушил соглашение — Армению снова топтали копыта арабских скакунов. То тут, то там вспыхивали народные восстания, для подавления которых халифат направлял в армянские земли новые и новые наемные отряды. Содержание этих отрядов, естественно, требовало больших расходов, а чтобы покрыть их, Багдадский халифат увеличивал прямые и косвенные налоги, подати и незаконные поборы. Это, в свою очередь, ожесточало население, и волнения не утихали.

Крупное восстание против халифата прокатилось по всему Сасунскому краю в 849 — 851 годах. Возглавили это восстание, по свидетельству армянских и арабских историков, «князь князей» Багарат Багратунии его сыновья — Ашот и Давид. Мы не будем касаться довольно сложных и драматических перипетий этой борьбы — истории пленения Багарата эмиром Юсуфом Абусетом и спасения сасунского князя его сыновьями, разгрома отрядов арабских наместников и прочего — отметим лишь, что период владычества Багдадского халифата в Армении и, в частности, восстание сасунцев нашли живое отражение в эпосе «Давид Сасунский», вернее, составили сюжетную канву центрального эпизода третьей «ветви», посвященного единоборству Давида с Мсра-Меликом (багдадским халифом) и изгнанию сборщиков дани из Сасуна. Конечно же, нельзя ставить знак равенства между историческими деятелями и героями эпоса, хотя и бесспорно, что многие факты биографии Багарата Багратуни и его сыновей нашли своеобразное преломление в биографии эпического Давида, деяния князя Теодороса Рштуни — в подвигах Кери-Тороса и так далее.

Сопоставление героев исторических с героями эпическими помогает с большей силой и очевидностью проникнуть в одну из тайн творческой деятельности гениальных создателей эпоса, проследить, как конкретная личность наделяется чертами, присущими всему народу, и, таким образом, перерастает в фигуру подлинно эпическую, способную пережить — и переживающую — своего исторического прародителя.

Отталкиваясь от конкретного события, от конкретного лица, эпизода, факта, народные сказители не фотографировали их и не снимали с них копий. Они создавали новые события, новые лица, новые факты, историческая достоверность которых обогащалась достоверностью художественной, и тогда герои эпоса, полнее и обобщеннее своих реальных предтеч, выражали существеннейшие черты народного характера и народного мировоззрения — бескорыстную любовь к отчизне, гуманизм и великодушие, жажду мира и созидательного труда, надежду и веру в будущее.