Читаем Давние встречи полностью

Третьего дня ходил в лес, на охоту. Присел под березой на опушке. Чудесный пейзаж — такой грустный. Русские просторы, русская печаль. Вот откуда печаль русской песни, от которой хочется плакать.

Пролетели журавли, сбившись со строя, сделали в небе круг. И еще острее чувство утраты. Боже, как знакомо это с самого детства. Поколения русских детей прощались с отлетающими журавлями, таинственно манившими наши души в счастливые теплые страны. И я смотрю на отлетающих журавлей с чувством острой тоски.

*

На опушке березовой рощи — поздние крепкие грибки, подберезовики. Из молодого частого осинничка вылетел молодой тетерев-петушок. У петушка спина черная, отросли косицы. Чувство жалости и стыда за совершенное убийство и погубленную красоту.

Жестокая страсть — охота. И эту жестокость давней привычки начинаешь понимать только в старости.

*

Осенние запахи: палый лист, мокрая земля и что-то горьковатое: осина.

*

Сегодня мороз, солнце. Возвращался с охоты, мерзли уши. В лесу под ногами хрустит мерзлый лист. Дорога белая, крепкая, шаг звенит. На зеленях мерзлая земля.

Сорока засуетилась в кустах.

Небо чистое, высокое. Одно облачко легкое и прозрачное. И днем — прозрачный серп месяца.

Вода в ручье прозрачная: на дне палый потонувший лист.

Снегу бы, порошу!

*

Никогда, никогда не должно быть праздным сердце, — это самый тяжкий порок.

Полнота сердца — любовь, внимание к людям, к природе — первое условие жизни, право на жизнь.

*

Одна из насущнейших радостей на земле человека — яркая радость видеть, узнавать окружающий мир, радость передвижения и новых открытий. С незапамятных еще времен человек на земле стал путешественником. В отдаленнейшие, непостижимые нашему взору времена первобытные люди открывали и заселяли на земле плодородные, обильные растительностью долины, в поисках добычи и новых счастливых мест поднимались по рекам, заселяли высокие горы, на утлых парусных суденышках переплывали моря и океаны.

Имена первобытных путешественников забыты, но еще видны их могилы, древние жальники и курганы, высокие насыпные городища, погребенные в земле и песках древние капища и города, тайны которых нам открывают ученые-археологи...

В истории всех жизнедеятельных народов запечатлены имена великих путешественников, открывателей земель и земных богатств. Именами великих путешественников прославилась и наша раскинувшаяся на неохватных пространствах родина. Путешественниками были древние новгородцы, в далекую Индию хаживал некогда тверчанин Афанасий Никитин, оставивший нам чудесные свои записки. Храбрые груманланы — поморы — не страшились льдов Студеного моря, ныне называемого Арктикой.

*

Приехал в Карачарово.

Погода хорошая, солнце, кругом снега. В избушке тепло, но как-то особенно печально: еще острей смертельная тоска.

Ночи почти не сплю. Сколько раз был «на самом краю».

Все вокруг русское, грустное, непоправимое. Хороши зимние звезды, чист и бел снег.

Но это то, где теперь Аринушка и Аленушка. Только там покой и звездный свет.

*

Вчера солнышко и ночью звезды. А сегодня — сретенье — заметелило. Начался русский февраль — вьюжный, злой месяц. «Сколько февраль ни злися, а март ни дуйся — быть весне».

Самое тяжкое в том, что не мог, не умел дать людям того, что мог и был обязан дать. Это основной долг художника. Чувствую себя как бы растратчиком своего сердца.

*

Художник — даже с малым, но истинным талантом — не может жить только для себя. Сердце его принадлежит людям. В этом его счастье и оправдание. Даже если согрешит, собьется с пути художник — нужно ему великодушно простить. Разве не чудо: биение моего сердца слышат тысячи людей! Самый страшный, смертельный грех для художника, его окончательное падение — ложь.

*

Как разнообразно в русском языке понятие слов жалость, любовь! Желанный и любимый, жалкий, желать и жалеть. Народное слово жалеть очень мало связано с французским и церковным понятием книжного слова любовь. Народ никогда не произносил этого книжного слова. Мать и невеста о своем ребенке, о суженом говорили жаланный. И никогда не было у народа презрительного господского понятия жалкий, то есть презренный, нищий, несчастный, ни на что не способный. В народе не могли сказать жалкое положение, жалкий человек. Если жалкий, значит достоин жалости, то есть сострадания.

В словаре Добровольского слово жалость объяснено так: «Жалость — любовь, сожаление, грусть. Жалеть — любить: «Всякая матка ребеночка своего жалеет». Жалкий — ласкательное слово. «Ах, спасибо тебе, жалкий ты мой!» «Жалкий ты мой, покажи мне дорогу!» «Заходи ко мне, жалкая моя!» «Разве мы тебе не родны, не жалки!» Жалкий — внушающий к себе любовь, возбуждающий к себе сожаление. «Кто тебе жалчей? Ты жонка, ты матка!»

Так понимал слово жалость, жалкий сам народ. Вершина любви — в материнской жалости к беспомощному ребенку на ее руках. В этом смысле почитали богоматерь...

*

Добродетели так похожи, а грехи наши бесконечно разнообразны. Не по добродетелям, а по грехам различаются люди.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука