Давным-давно… – 1. Обрести себя

— Дело в том, что такую фамилию, Ветерн, можно получить только в одном случае: если ты попал в Ветернхильский «Дом Милосердия» и у тебя не оказалось с собой сопроводительных бумаг, то есть ни один человек не заявил о твоей принадлежности к своему роду. Моя мать, Айлина Ветерн, была одной из таких. Она выросла в том приюте, — последние слова, сам того не замечая, он произнёс с горечью.

Джим не могла заставить себя сознаться. Она просто смотрела на него и ждала. Чего ждала? Что вспомнит? Но разница между той маленькой девочкой и прежней Джим сейчас была просто разительная. Она отвела взгляд и тяжело вздохнула.

Харон с интересом рассматривал друга, удивляясь, что эта сторона его жизни была ему до сих пор неизвестна. Да, он знал, что Кассиан рождён вне брака, но при этом его отец признал отцовство, дав ему своё имя, правда, только половину. Когда мать Кассиана умерла, он ушёл из дома отца, оставив без сожаления то немногое, что у него было. Ещё он иногда упоминал о единокровной младшей сестре, и было понятно, что в той семье нежные чувства он испытывал только к ней. Был ещё старший единокровный брат, наследник и преемник отца, но о нём никогда ничего не рассказывалось и даже не упоминалось. А сейчас вот неожиданно всплыла ещё и эта подробность о его матери.

— Ну ладно. Выздоравливай. Мы пойдём, — проговорил Кассиан, заставив обоих оторваться от своих раздумий.

— А как зовут тебя? — спросила Джим и тут же замолчала, испугавшись того, как взволнованно прозвучал её голос.

— Меня зовут Кассиан, — он улыбнулся. — Кассиан Сугури. — Он хотел ещё что‐то сказать, но передумал. — Ладно. Ещё увидимся.

Кассиан направился к выходу и вдруг остановился: как вспышка пришло из прошлого ещё одно воспоминание. Сердце вдруг сдавило тоской и тревогой. С этим приютом было связано ещё одно событие: много лет тому назад он оставил маленькую девочку возле ворот Ветернхильского «Дома Милосердия». Он резко обернулся и внимательно всмотрелся в мальчишку: «Странно, почему я вообще об этом сейчас вспомнил? Наверное, его фамилия навеяла».

Как только Кассиан обернулся, Джим тут же изобразила больную и, накрывшись одеялом, рухнула на подушку. Для пущей верности она ещё и крепко зажмурилась. «Всё. Вспомнил. Точно вспомнил? Хоть бы вспомнил!» Опустила одеяло, открыла глаза и вытянула шею, чтобы посмотреть, здесь ли ещё посетители. Но их уже не было в помещении. Зато в её сторону шёл Арникус.

— Арни! — счастливо воскликнула Джим, вскакивая с кровати и бросаясь ему навстречу.

— Тише. Тише. Ты чего? — Он подхватил её на руки и понёс обратно, бережно водрузил на постель и ласково проговорил в лохматую макушку: — Я тоже очень рад тебя видеть. Держи, это тебе.

Джим только сейчас заметила в его руках объёмистый свёрток. Потянула носом, вдыхая аромат свежей выпечки.

— Булочки? — радостно воскликнула она, в нетерпении протягивая руки к угощению. — А молоко? — обиженно проговорила, заглядывая внутрь открытого свёртка, желудок тем временем радостно заурчал в предвкушении.

— Забыл, — Арникус выглядел расстроенным, — а ведь Алисия предупреждала меня. В общем, сиди здесь, я скоро вернусь. — Джим кивнула и снова потянула носом, шумно сглотнула собравшуюся во рту слюну, вытащила сразу две булки и принялась тщательно их изучать.

— Между прочим, мы с тобой главная тема дня, — проговорил вампир, направляясь к выходу.

— Почему «мы»? — спросила Джим, вгрызаясь зубами в булку в правой руке. — Наверное, ты. При чём тут я?

— Выйдешь отсюда, сама всё увидишь, — не оглядываясь, многозначительно проговорил Арникус.

Она перестала жевать и удручённо посмотрела ему вслед.

— Тогда я лучше здесь останусь. — Она откусила кусок от булки в левой руке. — Жадность — это плохое качество, — тихо посетовала она на свою несдержанность и откусила ещё кусочек свежей сдобы. В этот самый момент из коридора донёсся смех Арникуса. «Надо будет обязательно спросить у Шельги Араи: они меня голодом морили?»

Пока Арникус ходил за молоком, пришла Алисия. Раскрасневшаяся от волнения, она вбежала в палату и резко остановилась, заметив бодрствующую Джим. Жутко засмущалась и принялась оправлять на себе форму. Потом медленным шагом направилась к кровати. Остановилась и долго всматривалась в её лицо. А когда Джим неуверенно поприветствовала девушку, Алисия обняла её за шею и притянула к себе.

Арникус вошёл в тот момент, когда Алисия сжимала в объятиях Джим. Он остановился посреди комнаты, неловко топчась на месте и не зная, что делать дальше. Но его заметила Джим. Едва дыша, она спросила: «Молоко?» Алисия тут же отпустила её и отошла, стараясь лишний раз не поднимать глаза, чтобы не встречаться взглядом с вампиром, так не вовремя появившимся.

В таком виде Виттор и застал Джим, когда пришёл в очередной раз навестить её, — сидящую на кровати с булкой в одной руке и крынкой молока в другой. А рядом были улыбающийся Арникус и счастливая Алисия. Виттор остановился возле входа лишь на мгновение, рассматривая довольное лицо Джим, и сразу двинулся дальше. Подошёл к кровати и тепло проговорил:

— Рад видеть тебя в здравии.