Давший клятву

Шаллан игнорировала духозаклинание, поскольку потерпела неудачу.

Потому что боялась. А сможет ли придумать того, кто не боится? Кого-то нового, раз уж Вуаль так и осталась сломленной после той неудачи на рынке в Холинаре…

— Шаллан? — окликнул ее Адолин, приближаясь. — С тобой все в порядке?

Девушка встряхнулась. Как давно она здесь сидит?

— Все нормально. Я просто… вспоминала.

— Хорошее или плохое?

— Все воспоминания плохи, — тотчас же вырвалось у нее, и она отвернулась, краснея.

Адолин сел рядом. Буря свидетельница, его неприкрытое беспокойство раздражало. Она не хотела, чтобы принц о ней беспокоился.

— Шаллан?

— С Шаллан все будет в порядке, — заявила она. — Я ее верну через минуту. Просто я пытаюсь… собрать ее по частям…

Адолин взглянул на страницы с разными версиями ее самой. Потянулся к ней и обнял, ничего не говоря. Это, как выяснилось, и был правильный поступок.

Она закрыла глаза и попыталась собраться.

— Кто тебе больше всего нравится? — спросила она наконец. — Вуаль носит белый наряд, но с ней сейчас проблемы. Она высовывается, когда не надо, а когда надо, ее не дозовешься. Сияющая — та, которая учится владеть мечом. Я сделала ее красивее остальных, и с нею можно поболтать о дуэлях. Но время от времени мне придется быть той, кто умеет плести из света иллюзии. Я пытаюсь придумать, кем бы она могла быть…

— Очи Эш, Шаллан!

— Шаллан сломалась, и я пытаюсь ее спрятать. Это как с треснувшей вазой: ее поворачивают красивой стороной, чтобы скрыть изъян. Я это делаю не специально, но так уж складывается, и я не знаю, как это остановить.

Он крепче сжал ее в объятиях.

— Никаких советов? — допытывалась она, цепенея. — У людей всегда их полным-полно.

— Это ты у нас умная. Я-то что могу сказать?

— Быть столькими людьми затруднительно. Такое чувство, что у меня постоянно меняются лица. Я всем лгу, потому что внутри я другая. Я… это бессмысленно, верно? — Она опять зажмурилась. — Я все исправлю. Стану… кем-то.

— Я… — Он опять прижал ее к себе, когда корабль покачнулся на волне. — Шаллан, это я убил Садеаса.

Она моргнула, потом отстранилась и посмотрела ему в глаза:

— Что?!

— Это я убил Садеаса, — шепотом повторил Адолин. — Мы встретились в коридорах башни. Он начал оскорблять отца, рассказывая об ужасных вещах, которые собирался сделать с нами. И… я не выдержал. Не мог стоять и смотреть на его самодовольную красную морду. Поэтому я… напал на него.

— Значит, все это время, пока мы выслеживали убийцу…

— Это был я. Я тот, кого спрен скопировал в первый раз. Ни на миг я не переставал думать о том, что лгу тебе, отцу и всем. Благородный Адолин Холин, непревзойденный дуэлянт. Убийца. И Шаллан, я… Я не чувствую сожалений. Садеас был монстром. Он неоднократно пытался нас убить. Его предательство стало причиной смерти многих моих друзей. Когда я официально вызвал его на дуэль, он выкрутился. Он был умнее меня. Умнее отца. В конце концов Садеас бы выиграл. Поэтому я убил его.

Он притянул ее к себе еще крепче и тяжело вздохнул.

Шаллан вздрогнула, потом прошептала:

— Ну и молодец.

— Шаллан! Ты же Сияющая. Ты не должна оправдывать такое!

— Я не знаю, что должна. Только уверена, что мир стал лучше после смерти Тороля Садеаса.

— Отцу бы не понравилось.

— Твой отец — великий человек, которому, возможно, лучше не знать всего. Ради его же блага.

Адолин снова вздохнул. Ее голова была прижата к его груди, воздух входил и выходил из легких, и его голос звучал иначе. Более гулко.

— Да… да, возможно, — пробормотал он. — В любом случае думаю, что знаю, каково это — чувствовать, что ты врешь всему миру. Когда ты разберешься, что делать, скажешь мне?

Она прижалась к нему, слушая его сердцебиение, его дыхание. Шаллан чувствовала тепло Адолина.

— Ты так и не сказал, — прошептала она, — кого предпочитаешь.

— Это же очевидно. Я предпочитаю настоящую тебя.

— Но какая она?

— Та, с кем я сейчас разговариваю. Шаллан, тебе не нужно прятаться, не нужно подавлять свою суть. Может быть, ваза и треснула, но это означает, что лишь так она может показать, что внутри. И мне лично нравится то, что внутри.

Так тепло. Уютно. И поразительно незнакомо. Что это за умиротворение? Как называется это место, где нет страха?

Шум сверху все испортил. Отпрянув, она посмотрела в сторону верхней палубы:

— Да что же там устроил мостовичок?

— Сэр! Сэр! Нет, — убеждала морячка, туманный спрен, на ломаном алетийском. — Пожалуйста, нет!

Каладин проигнорировал ее, глядя в подзорную трубу, которую снял с цепи неподалеку. Он стоял на задней части высокой палубы, обыскивая небо. Тот Сплавленный следил за тем, как они покидали Селебрант. Враги найдут их в конце концов.

«Далинар в одиночестве. Окруженный девятью тенями…»

Каладин наконец-то вручил подзорную трубу встревоженной морячке. Подошел капитан корабля в мундире, в котором человеку, наверное, было бы неудобно, и взмахом руки велел спрену удалиться, что она и поспешила сделать.

— Я бы предпочел, — заявил капитан Нотум, — чтобы ты прекратил расстраивать мою команду.