Давший клятву

Далинар не нашелся с ответом. Адротагия сжала предплечье Таравангиана, и старый король отвернулся, скрывая свой эмоциональный всплеск. Случившееся в Веденаре, должно быть, потрясло его до глубины души: смерть предыдущего короля, поле битвы, превратившейся в бойню…

Остаток пути они проехали в молчании, и Далинар воспользовался возможностью изучить заклинательницу потоков Таравангиана. Она была той, кто открыл, а потом привел в действие веденские Клятвенные врата на другой стороне. Ей удалось это осуществить благодаря подробным инструкциям Навани. Сейчас Малата с праздным видом прислонилась к боковой стороне балкона. Она мало разговаривала во время прогулки по первым трем уровням, а когда смотрела на Далинара, всегда казалось, что в уголке ее губ прячется улыбка.

Она несла в кармане юбки множество сфер, их свет сиял сквозь ткань. Возможно, именно поэтому Малата улыбалась. Он и сам почувствовал облегчение, когда свет опять оказался на расстоянии протянутой руки, — и не только потому, что теперь духозаклинатели алети могли вернуться к работе, используя свои изумруды, чтобы превратить камни в зерно и накормить голодных обитателей башни.

Навани встретила их на верхнем уровне; она выглядела безупречно в богато украшенной серебристо-черной хаве и с волосами, собранными в узел, заколотый шпильками в форме осколочных клинков. Она тепло приветствовала Таравангиана, затем они с Адротагией пожали руки. После Навани отступила и позволила Тешав проводить Таравангиана с маленькой свитой в место, которое они называли Комнатой инициации.

Сама же Навани отвела мужа в сторону и прошептала:

— Ну что?

— Он искренен, как никогда, — признался Далинар негромко. — Но…

— Туп?

— Дорогая, это я туп. А король попросту идиот.

— Ты не тупой, — возразила она. — Ты огрубевший. Практичный.

— Светсердце мое, у меня нет иллюзий по поводу толщины собственного черепа. Это меня не раз спасало — лучше иметь толстый череп, чем проломленный. Но я не знаю, много ли пользы будет от Таравангиана в его нынешнем состоянии.

— Ба! — воскликнула Навани. — Далинар, вокруг нас более чем достаточно умных людей. В период правления твоего брата Таравангиан был другом Алеткара, и то, что он немного приболел, не должно изменить наше к нему отношение.

— Ты права, разумеется… — Он замолчал. — В нем есть некая вдумчивость. И грусть. Я этого не помню. Он всегда был таким?

— Вообще-то, да. — Навани проверила часы — такие же, как у него, но с большим количеством самосветов. Какой-то новый фабриаль, с которым она возилась на досуге.

— Есть новости от капитана Каладина?

Жена покачала головой. Прошло много дней с той поры, как он связывался с ними в последний раз, но, скорее всего, у него просто закончились заряженные сферы. Теперь, когда Великие бури вернулись, они ожидали каких-то перемен.

В Комнате инициации Тешав показывала колонны, каждая из которых представляла какой-то орден Сияющих рыцарей. Далинар и Навани ждали у порога, отделившись от остальных.

— А что это за заклинательница потоков? — шепотом спросила Навани.

— Разъединительница. Приносящая пыль, хоть они и не любят это название. Она заявляет, что об этом ей сообщил спрен. — Далинар потер подбородок. — Не нравится мне ее улыбка.

— Если она и впрямь Сияющая, то как ей не доверять? Мог спрен выбрать того, кто пойдет против интересов орденов?

Еще один вопрос, на который у Далинара не было ответа. Требовалось проверить еще и то, принадлежит ли ей осколочный клинок или замаскированный под него Клинок чести.

Совершив обход, группа спустилась по ступенькам в зал собраний, который занимал почти весь предпоследний уровень и, сходя по наклонной, часть уровня под ним. Далинар и Навани последовали за гостями.

«Навани, — размышлял он. — Рука об руку со мной». Случившееся по-прежнему опьяняло и казалось нереальным. Словно одно из его видений. Он мог явственно вспомнить, как желал ее. Думал о ней, очарованный ее речами, знаниями, даже ее руками, пока она рисует — или, буря свидетельница, совершает какое-нибудь простое действие, к примеру подносит ложку к губам. Помнил, как пялился на нее.

Он не забыл тот особый день на поле боя, когда почти позволил ревности к брату завести себя слишком далеко — и с изумлением ощутил, как Эви проскользнула в это воспоминание. Ее присутствие придало цвет старым, хрупким воспоминаниям о тех днях войны рядом с братом.

— Память продолжает возвращаться ко мне, — негромко сообщил Далинар, когда они приостановились возле двери в зал собраний. — Могу лишь предположить, что в конце концов вспомню все.

— Этого не должно происходить.

— Я думал так же. Но в самом деле, разве мы можем что-то утверждать? Ведь о Старой магии говорят, что она непостижима.

— Нет. — Навани скрестила руки, и на ее лице появилось суровое выражение, как будто она рассердилась на упрямого ребенка. — В каждом случае, что я изучила, дар и проклятие сохранялись до самой смерти.

— В каждом? — переспросил Далинар. — И сколько ты обнаружила?