Дажьбог - прародитель славян

Вторым изображением, соотносимым исследователями с Дажьбогом, можно считать Псковский каменный идол, найденный в пойме р. Великой к северу от устья Промежицы. Сам идол, к сожалению, был утрачен, но сохранилась его фотография, сделанная в 1928–1929 гг. Отечественные летописи ничего не говорят об этом идоле, однако о нем написал в своем дневнике немецкий путешественник Иоганн Давид Вундерер, посетивший в 1590 г. нашу страну. Описывая окрестности Пскова, он сообщает следующие ценные сведения: «Перед городом видели мы двух идолов, поставленных в давние времена жрецами, которые им поклонялись, а именно Услада, каменное изваяние которого в руке имеет крест, (и) Хорса, который стоит на земле с мечом в одной руке и молнией (буквально «огненным лучом», как отмечал переведший этот фрагмент А. Н. Кирпичников. — М. С.) в другой. Поблизости он них (виден) полевой лагерь Стефана (Батория), который в 1581 г. осаждал Псков, и там же остатки относящихся к нему башен»[19]. Долгое время сообщение немецкого путешественника считали выдумкой, заимствованной у Герберштейна. Однако в 1897 г. при земляных работах неподалеку от р. Промежицы, по обе стороны от которой к югу от Пскова и был разбит лагерь Стефана Батория, и был обнаружен один из описанных Вундерером идолов. Как и отметил путешественник, у пего оказался виденный им знак: «На груди заметны следы поврежденного рельефного крестообразного знака, явно сделанного одновременно со скульптурой. Изваяние носит следы преднамеренного разрушения: обколот торс, отбит кончик носа, отсутствуют нижняя часть фигуры и руки»[20]. В силу этого мы не можем сказать, действительно ли идол держал в руках крест, как про это писал Вундерер, или же этот знак был просто высечен в левой стороне груди, как это можно предположить, глядя на фотографию. Заметка немецкого путешественника свидетельствует, что у Пскова еще в самом конце XVI в. стояли в неприкосновенности языческие идолы, которые были разрушены христианами лишь позднее. Понятно, что имена божеств Вундерер действительно позаимствовал у Герберштейна, неправильно принявшего летописное описание внешнего облика Перуна, у идола которого был «ус злат», за имя отдельного божества Услада. Точно так же гадательно он назвал и второго псковского идола именем Хорса. Анализировавший этот источник А. Н. Кирпичников на основании знака креста соотнес найденное каменное изваяние с древнерусским богом солнца Хор-сом или Дажьбогом, а фигуру с мечом и молнией — с Перуном.

Однозначно определить, какой идол изображал какого бога, не представляется возможным. С одной стороны, крест действительно является одним из символов солнца. С другой — символика меча была отнюдь не чужда и богу дневного светила. Змееборческий миф гораздо ближе Перуну и во многом сменившему его в христианскую эпоху Илье-пророку, однако и солнечное затмение в сознании древних славян могло восприниматься как нападение змея на дневное светило. Весьма многое зависит от того, что имел в виду под вторым атрибутом псковского бога-змееборца немецкий автор — молнию или луч. В первом случае перед Псковом действительно стоял идол громовержца Перуна, во втором случае — бог солнца. Так или иначе, но один из двух псковских идолов вполне мог изображать Дажьбога. В свете того, что большинство исследователей относят появление Хорса в древнерусском языческом пантеоне за счет влияния ираноязычных племен на восточных славян, можно предположить, что его почитание было свойственно в первую очередь южной части Древней Руси, а не далекому от контактов с причерноморскими кочевниками северо-западу нашей страны, где и был найден этот идол. Если мы примем во внимание это соображение, то стоявший еще в конце XVI в. около Пскова идол изображал в качестве солнечного божества не Хорса, а именно Дажьбога.

Если сравнить изображения обоих идолов, то обращает на себя внимание одна интересная деталь, а именно отмеченность местонахождения сердца. Все четыре божества небесного яруса Збручского идола весьма своеобразно держат руки: правая находится в районе сердца, а левая — на печени. При этом если оба женских божества держат в правой руке предметы — одна кольцо, а вторая рог, — то у обоих мужских божеств правая рука свободна и покоится на сердце. По всей видимости, древнерусский скульптор, создавая эту композицию, изобразил некий ритуальный жест. В случае с псковским идолом символизирующий солнце крест был также высечен на месте сердца. Связь этого важнейшего органа человеческого организма с важнейшим небесным светилом нам встречается и в устном славянском фольклоре. Параллелизм солнца с сердцем мы видим в концовке одного болгарского заговора от смещения последнего:

Солнце — над лесом!
Сердце — на место![21]