Дажьбог - прародитель славян

Внимательное сопоставление мифологических систем двух народов и анализ степени воздействия одной на другую позволяют нам констатировать самостоятельное возникновение и развитие основного солнечного мифа у славян, не отрицая, разумеется, при этом важной роли североиранского влияния. С самого начала стоит отметить, что столь важный и принципиальный миф, объясняющий целому народу его внутреннюю духовную сущность и навечно предопределяющий его судьбу, в принципе не мог быть заимствован извне — подобные редчайшие явления оказываются закономерным результатом всего цикла предшествовавшего самостоятельного развития, в то время как любая заимствованная или навязанная извне идея неспособна пустить столь глубокие корни в душе целого народа, кардинально меняя его сущность, и оказывать подобное влияние на протяжении целых тысячелетий. С другой стороны, на примере христианства, попыток построить Третий Рим, скопировать в любом виде Запад или построить коммунизм мы видим быстрое или медленное фиаско этих идей, доказывающее нежизнеспособность любой импортированной извне религиозной или культурно-политической идеологии. Обратившись, собственно, к данным мифологии, можно дополнительно отметить следующее. Во-первых, о значительной степени самостоятельности красноречиво говорит уже тот факт, что само имя Дажьбога, несмотря на заимствование второго элемента, носит славянский характер. То, что имя главного персонажа солнечного мифа не было заимствовано из другого языка, указывает на самостоятельное возникновение этого образа, что подтверждается солнечным культом у индоевропейцев в эпоху их общности, равно как и его возникновение в целом еще во времена палеолита. Это же относится и к возникновению в славянском языке и такого важного понятия, как отец, появившегося у наших далеких предков безо всякого влияния со стороны ираноязычных соседей (данное понятие будет рассмотрено нами ниже). Во-вторых, ни в зороастрийской, ни в собственно скифской мифологии дневное светило не играло решающей роли: у иранцев Вивахвант вообще не был богом, а его сын Йима — первым человеком. У скифов же Вивахвант вообще отсутствовал, ни под каким другим именем бог солнца также не фигурирует в их пантеоне, а Иима там упоминается на предпоследнем месте. Из труда Геродота нам известно несколько вариантов скифской мифологии, но ни в одном из них бог дневного светила не играет главенствующей роли. Что же касается Колоксая, то он был не богом, а первым царем. Помимо этого сам этот образ возник у скифов-пахарей, принадлежность которых к собственно скифам ставилась под сомнение рядом исследователей. Собственно солнечный культ источники фиксируют у массагетов, однако они кочевали в Центральной Азии и непосредственных контактов между ними и славянами не было. Как видно из вышеизложенного, данный культ этих азиатских кочевников не оказал воздействия даже на непосредственно родственных им причерноморских скифов, не говоря уже о более отдаленных народах. В-третьих, европейские скифы контактировали не только со славянами, но также с основывавшими в Северном Причерноморье свои колонии греками, фракийцами, в меньшей степени с балгами, а если брать неиндоевропейские народы, то с финно-уграми и кавказскими племенами. С еще большим количеством народов контактировали жившие в Азии ираноязычные кочевники, начиная с тех же финно-угров и кончая китайцами. Тем не менее под скифским влиянием ни у одного из этих народов не возникло развитого солнечного мифа, хотя бы отдаленно по своей значимости сопоставимого со славянским. В-четвертых, при сравнении мифологических систем, а не взятых изолированно мифологических персонажей оказывается, что славянской в наибольшей степени соответствует не скифская или зороастрийская, а мифологическая система ведийских ариев: Вивасвату, отцу двух небесных божественных близнецов Ашвинов, брата и сестры Ямы и Ями, и, наконец, основоположнику Солнечной династии земных правителей Ману соответствуют Дажьбог, первый правитель Мужик, брат и сестра Иван и Марья, а также пара «конских богов».