Даже для Зигги слишком дико

Молодой человек нормальной комплекции лежит навзничь на тротуаре, и его тело, выгибаясь и дергаясь, танцует брейк-данс агонии — затылок молотит по асфальту. После очередного сотрясения тело вдруг замирает, расслабляется и опадает. И больше не двигается. Юная спутница Роуза — явно не его официальная подружка суперзнаменитая Пусси, но удачно, словно нарочно, одетая в черное, — сидит на кромке тротуара и с отрешенным ужасом таращится на происходящее. Из клуба выбегает Лео, певец группы «Нимфолептикс», и приказывает вышибалам что-нибудь срочно предпринять. Те равнодушно отворачиваются: не наше, мол, это дело. Лео жутко огорчен — сказать по совести, не столько внезапной смертью друга, сколько хамством вышибал: за три недели работы агентом Фрэнки он уже успел привыкнуть к тому, что все окружающие у него на побегушках.

Затем в кадре возникает миниатюрная молоденькая японка, которая вначале склоняется над трупом Фрэнки, потом с застенчивой улыбкой смотрит в камеру своего супруга. После этого короткое затемнение — теперь камера в руке японочки, и мы любуемся тощим молодоженом. В стороне виден лежащий на тротуаре труп, через который выходящие из клуба люди преспокойно переступают — как через тело пьяного бездомного, которых в Кэмпден-Тауне пруд пруди. Останавливается машина, водитель высовывается из окна с фотоаппаратом, щелкает труп и едет прочь. Занятный был, наверное, натюрморт: любопытствующая пара японских туристов с камерой, одурелая подружка Фрэнка на кромке тротуара, труп лицом вверх на асфальте, пара неподвижных вышибал в дверях клуба и обиженно надутый Лео на ступенях.

В конце концов подъехала «скорая», а потом и полицейская машина — и учинилась обычная в таких случаях официальная катавасия.

Не прошло и часа, как пространство, где скончался Фрэнки, превратили в место паломничества, куда стекались клабберы со всего города.

Началось с маленьких групп заплаканных девочек и мальчиков с букетами и открытками. Однако народ подваливал — и дело дошло до транспортного коллапса: давка в поездах Северной линии подземки, толпы запрудили Хай-стрит и перекрыли движение машин. И всё время подходили и подъезжали новые и новые фанаты, которые по мобильникам звали на незапланированную тусовку своих друзей и приятелей. Полиция пыталась навести порядок, однако толпа росла так стремительно, что горстке блюстителей порядка пришлось в итоге лишь бессильно наблюдать за всем этим хаосом. В нескольких концах толпы наяривала музыка, все обнимались и истово танцевали, даром что солнце шпарило немилосердно — тем летом в Лондоне царила африканская жара.

Перед входом в «Змеюшник» первые из прибывших девиц забили себе место и отстаивали его с яростью диких кошек, которые защищают свою охотничью территорию. Самой дорогой собственностью были первые четыре ступеньки, облеванные Фрэнки Роузом на пути из клуба к смерти. Там бдили наикрутейшие фанатки: словно клубные охранники, сортирующие толпу, они распоряжались тем, кому из «посторонних» будет позволено подойти к святому месту вплотную и исследовать блевотину с максимально близкого расстояния. Какие-то ушлые малые уже сновали в толпе и предлагали желающим купить полароидные фотографии Четырех Святых Ступеней. Под снимками были выведены слова «Пятно любви» — тем витиеватым шрифтом в духе «Секс пистолс», который Фрэнки использовал для обложки своего последнего альбома.

Много разглагольствуют о непредприимчивости британцев, но то, с какой прытью самые разные люди начали доить смерть Фрэнки, напрочь опровергает эти домыслы. Вмиг обычную дешевую дребедень на прилавках уличных торговцев потеснили кружки с физиономией Фрэнки, майки с физиономией Фрэнки, молельные коврики с физиономией Фрэнки и прочее черт знает что с физиономией Фрэнки. А также толстенные шариковые ручки, на конце которых, если их перевернуть вверх тормашками, крохотный Фрэнки приспускает штаны. Уже к концу недели в книжных магазинах появились пухлые свежевыпеченные биографии Фрэнки. Хотелось бы посмотреть на людей, которые способны накатать семьдесят пять тысяч слов за двое суток! Или есть типы, у которых всегда под рукой готовый к печати жизненный путь любой звезды — в ожидании, когда та сыграет в ящик?