Даже для Зигги слишком дико

И тут ее наконец прорвало. Она исповедовалась мне с жаром — счастливая, что может наконец снять камень с души, покаяться в своем грехе. Она пустилась в обстоятельные объяснения — с повторами для лучшего усвоения материала, что было, наверное, данью ее учительской натуре. Вкратце всё сводилось к тому, что раз Бог поручил ей важную миссию, Он не должен сердиться, если она для пользы дела нарушит заповедь «не укради». Возможно, Он даже благословил ее на нарушение этой заповеди. Я игриво осведомилась, какие еще заповеди она готова нарушить «для пользы дела»? Джини только печально улыбнулась и покачала головой.

Затем она вынула трофейную записную книжку и сообщила, что успела побеседовать с доброй третью «номеров» — в основном по телефону. С одной стороны, у нее не было финансовой возможности летать из города в город и из страны в страну. С другой стороны, мало кто желал встретиться с ней лично. Я спросила, чего она добивалась от всех этих людей? Она ответила: хотела узнать, в каких они отношениях с Дагси… или нет, не так, она хотела узнать побольше о нем: что любит, чего не любит, о чем они беседовали, каковы его привычки, что он думает о жизни, как живет. Словом, она хотела знать о нем всё.

Большинство тех, с кем она беседовала, составляли его мимолетные подружки. Возле некоторых из имен часто стояли географические пометки, даты или дни недели и какие-то значки — возможно, информация о сексуальных предпочтениях или достоинствах. Джини звонила по всем номерам подряд и представлялась ассистенткой группы «Наповал», которая отвечает за подготовку вечеринки-сюрприза для Дагси — «вас мы, разумеется, тоже пригласим». В связи с вечеринкой ей поручено разведать побольше о его вкусах и привычках, чтобы вместо банальных позолоченных барабанных палочек или тарелок подарить ему нечто, о чем он втайне мечтает и что ему действительно понравится. Большинство покупалось на это нехитрое вранье. Иногда Джини варьировала «легенду»: мол, она пишет официальную биографию группы «Наповал», и Дагси лично поручил ей взять интервью у такой-то подружки, дабы уточнить некоторые детали их взаимоотношений.

А родителям Дагси она представилась по телефону его невестой Эмбер. Хотя они видели в газетах фотографии стриптизерши в компании своего сына, с ней лично знакомы не были и голоса ее не знали. Она так искусно задурила им головы и так очаровала, что и мать Дагси, и его отец беседовали с ней не раз и подолгу. От них она узнала массу подробностей о нем — вплоть до того, чем он переболел в нежном возрасте и какие у него проблемы со здоровьем сейчас.

Родители прислали ей несколько семейных фотографий с маленьким Дагси. Вооруженная этими фотографиями Джини без труда выдавала себя за его сестру. У нее был такой простодушный вид — ну как не поверить! Я сама когда-то мало-мало не поверила, что она невинный беспомощный птенчик! Джини умудрилась втереться в доверие даже к Стефани — той бывшей подружке Дагси, которая обвиняла его в развращении ее малолетней дочери. Джини пришла к ней в дом со спрятанным диктофоном — в надежде, что Стефани в непринужденном разговоре признается в ложности обвинений. Пленку Джини отнесет в полицию, и Дагси будет избавлен от неприятного судебного процесса. Однако экс-подружка нарассказывала ей о Дагси такого, что Джини бросилась на нее с кулаками. Началась драка. Соседи вызвали полицию. Джини оказалась в участке.

— Самое ужасное — они не позволили мне иметь при себе его фотографию!

Она вынула из сумочки вырезанный из газеты обтрепанный снимок — я и сама девчонкой таскала в портмоне такие вырезки с рок-звездами и тайком целовала их. Но сидящей передо мной женщине было, черт возьми, не меньше двадцати пяти лет! На фотографии красовался Дагси — татуированный сверху донизу глист в бейсболке, из дыры в которой торчит его тощенький конский хвост.

Приключение с полицией закончилось благополучно: Стефани, добрая душа, уже на следующий день отозвала жалобу. Пощадила она и Дагси — процесс так и не начался. После того, как ее выпустили из участка, Джини ночью написала на стене дома Стефани: «Только Господь имеет право суда!»

Я слушала ее и никак не могла понять: почему именно Дагси?

Если уж съезжать с катушек, разве нельзя было выбрать предметом своего помешательства кого-нибудь знаменитей и привлекательней?

Похоже, нормальные люди всегда исходят из безумной мысли, будто сумасшедший может что-то выбирать!

Я чуть ли не час пытала Джини на эту тему: почему именно Дагси? Но так и не добилась от нее удовлетворительного ответа.

— Хочешь его спасти?

— Нет, спасти может только Господь.

— Он тебя привлекает как мужчина?

— О нет!