Даже хорошие девочки делают это

— Очень дурацкая. Веня, я другой. Ты — другой. Со временем люди начинают это понимать, но наша внешность сильно сбивает их с толку. Думают, если носы у нас одинаковые, то и характер тоже.

— Я не хочу разбивать ей сердце, Кира.

— Это неожиданно для тебя, Веня. Не могу сказать, что меня радует этот факт. Но частично радует, может быть, когда-нибудь ты тоже станешь нормальным, а не только членом на ножках.

— Эй, — проворчал Веня, но без обиды в голосе.

Сам же знал, что это правда.

— А если, вот давай только предположим. Если я с ней… — усилено подбирал слова Веня, — ну в этих… отношениях. То больше никаких женщин?

— Ну, обычно, да. Так и бывает.

— Вообще никаких? Даже по пьяни? Даже на вечеринках?

— Вообще никаких. Там лазеек не предусмотрено.

— Это возмутительный договор.

— Обычно, он еще и пожизненный.

— Не-е-е-е, — протянул Веня. — Поверь, я распишу ей, какой ты замечательный, и все будет в шоколаде. А меня в это не впутывай. Вон, у меня в контактах еще с десяток девушек, с которыми я бы мечтал попробовать. И ни одной девственницы!

— Ася тоже больше не девственница, — тихо заметил Кира, не отрываясь от дороги.

— Для меня она девственница по умолчанию. Чтобы там между нами не было. Каждый раз потом, блин, как первый. И вообще! Не напоминай. Я успел забыть. Ты, кстати, знал, что в кинотеатре уже можно показывать порнуху?

Кира рассмеялся.

— Это не порнуха. Это мировой бестселлер.

— Вообще капец. Там, наверное, все мужики со стояками сидели. Это все фильм виноват, Кира. Точно тебе говорю, я тут вообще не причем! Ты чего остановился?

— А мы уже приехали. Вон подъезд. Выходи.

— Так быстро? Я даже речь не успел заготовить.

— Просто будь собой, Веня. И все получится.

Ладно, это Веня может.

Он поднялся на третий этаж, позвонил в дверь. Свет на кухне горел, они видели. Он слышал тихие шаги, потом шорох за дверью. Ася не открывала. Наверное, глядела в дверной глазок.

Он позвонил еще раз.

И тогда она распахнула дверь и крикнула:

— Что за чертовщина с тобой происходит?!

Она стояла на пороге, в коротком тонком халатике, едва прикрывавшем бедра. Волосы мокрые и разметались по плечам. Глаза горят от гнева. На груди халатик тоже распахнулся больше, чем надо.

Итак, она из душа. И под халатиком на ней нет одежды. На ней вообще скорей всего нет ничего. Может быть, даже белья.

Это очень плохие исходные данные для переговоров. Очень плохие. Неконструктивные. Отвлекающие. Это форс-мажор и повод отложить переговоры до лучших времен.

Веня почувствовал, как растет его возбуждение. Вопреки логике. Мыслям. И десятке номеров телефонов готовых на все женщин. Он хотел эту, рискованную, тонкую и гибкую, которая должна принадлежать его брату.

***

Она продержалась до дома, хотя замерзла по дороге невероятно. Холод помогал не разрыдаться прямо в вагоне.

Она вбежала домой, разделась и зашла под нестерпимо горячий душ. Смыть с себя его руки, свои слезы и разочарования.

Вот и объяснение, почему такой видный и богатый мужчина до сих пор один. Сказка о золушке не удалась.

Поплакав, Ася надела халатик и зашла на кухню. Она была голодна. А оставалась только порция макарон. Другой еды в доме не было. Она поставила воду на плиту и взяла конспекты для курсовой Маринки. Надо было чем-то занять голову. Но формулы в голове не держались.

Ася посолила кипящую воду слезами, наломала со злостью макароны, так что из спагетти получилась вермишель. И стала ждать, когда сварится.

Потом слила воду, опрокинула в тарелку.

И тут во входную дверь позвонили.

Ася метнулась сначала к окну возле плиты. Так и есть. Черный «Лэнд ровер». Внутри горит свет, но кто же тогда звонит ей во входную дверь?

Она миновала смежные ванну с туалетом и заглянула в глазок.

Сердце подскочило к горлу.

Она отдышалась, снова поглядела в глазок и опешила. Кирилл бы в той же одежде, что и в кинотеатре, в самом начале сеанса. И куда это он костюм теперь дел?!

Она распахнула дверь рывком и сказала:

— Что за чертовщина с тобой происходит?

— Сейчас я тебе все объясню, — сказал Кирилл, разуваясь.

Она протянула ему тапочки и повела на кухню.

— О, макарошки! — воскликнул он, при виде тарелки макарон на столе.

— Ты голоден? — спросила Ася.

Кирилл не смотрел по сторонам, он вообще не пересекался с ней взглядом. Он сосредоточился на макаронах, словно это было самое интересное, что он видел в своей жизни.

— Очень голоден, — честно ответил он.

— Тогда садись, ешь.

Асю воспитывали так, что гостям нельзя отказывать. Гостей надо накормить и от души, а хозяева могут лечь голодными. Асе так и придется. Купит завтра булочку в студенческой столовой после второй пары, и еще, может быть, хватит на килограмм картофеля. Больше денег не было.

Кира взглянул на конспекты на столе. Взялся за вилку и спросил с набитым ртом:

— Что за тетрадки?

— Конспекты, — кисло отозвалась Ася.

Она отвернулась к плите, чтобы не видеть, как он ел. Честно хотелось подойти и попросить поделиться едой. Но так с гостями не поступают. Мама бы позеленела от возмущения.