Даже не думай! (СИ)

— И — живую или мертвую, — продолжил я размеренно, глядя в ее расширенные от страха глаза, — я все равно привезу тебя домой. Живую — будешь жить. Мертвую — дома труп будет проще прятать, расчленять, растворять кислотой, что угодно. Как в «Дориане Грэе».

Я прозрачно намекнул на одно из своих любимых произведений. Вот заодно и проверю, читала ли Ветрова классику. Судя по ее реакции, попытке еще сильнее сжаться на заднем сидении, она прекрасно уловила суть.

— Ты поняла, Ветрова? Я тебе клянусь, я дотащу тебя до дома, даже если,***, это будет последнее, что я сделаю на этом свете.

Я говорил все это с очаровательной улыбкой, прекрасно зная, что настолько бросающаяся в глаза разница между интонациями, жестами и собственно словами производит нужный мне эффект. На самом деле я сам никаких особенных эмоций не испытывал.

В чем-то мне даже было жаль Ветрову. Но что с нее взять?

Огонь гасят огнем. И на женскую истерику нужно дать эмоциональный импульс, подобный же по силе и тембру. В противном случае Ветрова не успокоится.

Ксения подтянула ноги под себя и обхватила колени руками, отвернув голову от меня в молчаливом признании неизбежности собственной судьбы.

— Ну, вот, и чудненько.

Я захлопнул дверь и облегченно выдохнул. Есть! Я сделал это.

Жидкие хлопки аплодисментов заставили меня резко обернуться в сторону звука. Стас направлялся в мою сторону. Ему-то что от меня надо?

— Молодец, ловко ты ее, — похвалил Стас, ухмыляясь.

— Достала, — коротко бросил я.

Жаль, что Стас увидел так много. Но трепаться об этом не в его интересах.

— Понимаю. Вот, держи, — Стас протянул мне смутно знакомую сумку. — Она забыла на соседнем стуле.

Вот, черт! О вещах Ксении я даже не подумал.

— Спасибо, — откликнулся я, забирая сумку. — А это что?

Молния оказалась расстегнута, и я с некоторым удивлением обнаружил лежащие сверху купюры.

Стас пожал плечами.

— Не вижу смысла привлекать лишнее внимание таким поступком. В конце концов, за что ты собрался платить? Твоя подружка что-то с тобой не поделила. Но так ведь у всех у них во время ПМС сносит крышу. Попсихует и заткнется.

— Ну да, — мне пришлось согласиться со словами мужчины. Почему бы и не воспользоваться чужим опытом. Тем более, если все, что говорит Стас, выглядит так логично. — Еще раз спасибо!

Я вновь протянул руку Стасу. Мужчина кивнул, пожал ладонь и неспешно отправился к бэхе.

Что ж, и мне пора бы уже отправляться. Я сел за руль и развернул машину.

Теперь домой.

* * *

Усталость обрушилась на мои плечи, стоило только Тимуру закончить гневную отповедь и с гулким стуком захлопнуть дверцу с моей стороны. Я вздрогнула от резкого звука и проводила повернувшегося ко мне спиной парня тоскливым взглядом. Мой единственный путь к бегству с этой минуты оказался отрезан. Керимов добился своего.

Только это больше не имело значения.

Еще пять минут назад я была готова спорить с Тимуром и вырываться из его рук, сопротивляться, куда-то бежать. Сейчас хотелось просто закрыть глаза.

Слабость вцепилась в мое тело, терзая и мучая, как голодная шавка. Не в силах больше держаться я упала на сидение и свернулась клубком, подтянув ноги к груди и обнимая колени руками, так сильно как это было возможно.

Я беззвучно скулила, баюкая пульсирующую боль в груди. Казалось, кто-то всадил в сердце нож и с садистским удовольствием поворачивает и поворачивает его внутри.

Сквозь слезы, застящие глаза, я увидела, как рядом с машиной появился Стас и о чем-то заговорил с Тимуром. Я не слышала ни слова и даже не пыталась прислушиваться к происходящему там, всего лишь в метре от меня.

Я не хотела смотреть! Не хотела видеть этого… Но не могла заставить себя закрыть глаза.

Керимов улыбался Стасу и был доволен собой. Я видела удовлетворение и нескрываемое облегчение на его лице. Тимур шутил с мужчиной и за что-то его благодарил.

Я больше ничему не удивлялась. Это в первый момент, когда я услышала голос Керимова за своей спиной и поняла, что Стас знаком с Алексеем, я еще была в состоянии удивляться. А теперь…

Тимур меня поцеловал. И на изумление больше не осталось сил.

Это было… плохо. Слишком жестко и слишком властно. Тимур требовал от меня полнейшего подчинения. Он завел мою руку за спину и со всей силой прижимал меня к себе.

Я не хотела ему отвечать! Не хотела поддаваться его напору, его настойчивой ласке, приносящей облегчение и боль одновременно. Но Тимур сделал все, чтобы я сама попалась в расставленную им ловушку.

На секунду мне так сильно захотелось поверить в то, что он чувствует по отношению ко мне хоть что-то. Что вот сейчас, после этого поцелуя, если я отвечу на его прикосновения и прикоснусь к нему сама, он перестанет мучить меня, перестанет причинять мне боль. Он…

Наверное, в этот момент я потеряла рассудок… Я увидела в поцелуе Тимура нечто большее, чем желание поиздеваться надо мной, вновь ударив в самое больное место.

Я позволила ему себя одурачить. И как только я сдалась, прекращая попытки освободиться, потянулась к нему, чтобы поцеловать, Тимур грубо меня оттолкнул.

И не оставил ни малейшего шанса.