Де Бюсси

– Берем золото в седельные мешки и бежим! – резюмировал Шико, на чем мы закончили «молитву».

Но король вставил последнее слово:

– Де Бюсси! Чеховский едет с нами. От его манипуляций я чувствую себя божественно бодрым.

Я доверял медикусу, сам ввел его в Вавель, но, черт побери, нельзя расширять число посвященных в столь деликатное дело!

Генрих возвратился к празднующей шляхте, а мы приступили к поспешным сборам. Я влетел в свою келью, чтобы забрать только самое необходимое – оружие, бумаги и золото. Кинул прощальный взгляд лепным херувимчикам у потолка. Потом был вынужден принять участие в мародерстве Шико и де Ришелье в королевских апартаментах. Наконец, Генрих удрал от гостей якобы для перемены наряда к балу, на самом деле облачился в монашеский балахон с глубоким капюшоном. Мой носатый эскулап притянул огромный баул каких-то медицинских инструментов, книг и снадобий, огорчив Шико, рассчитывавшего навьючить Чеховского крадеными золотыми побрякушками.

Словно воры, кем, собственно, и являлись, мы без особых препятствий просочились на первый этаж под лестницу. На «монаха» не обратили внимания, а суета нескольких придворных – мало ли какие возникли проблемы во дворце; никто из встречных не попытался расспросить или остановить.

Мягкие сапоги почти не издавали стука, когда бежал по ступеням вниз. Слышалось только тяжелое дыхание сзади, все, даже король, чем-то были нагружены, а особенно золотой утварью, она весила изрядно и иногда позвякивала в мешках.

Я – впереди, свободной рукой сжимая факел. Лестница ввинтилась в подземелье, к небольшой квадратной зале, из которой начинался лаз тайного хода.

Огонь факела слепил и меня самого, поэтому слишком поздно заметил, что обычно пустая и темная зала также освещена факелами, а у входа в тоннель и вдоль стены выстроились люди с оружием.

– Пан Николай был прав – французам нельзя доверять ни на грош, – голос до боли знаком по карточным баталиям: многократно спускавший мне золото пан Потоцкий обнажил саблю, в кои-то веки почувствовав шанс дотянуться клинком до моей шеи. – Полагаю, где-то сзади в тоннеле – его величество Хенрик Валезы? Короля мы не тронем, вас же попрошу сложить оружие. Или предоставьте мне удовольствие поквитаться с вами, де Бюсси, пан Радзивилл, уверен, не скажет мне ни слова в упрек.

Нет ни мгновения на размышления, ни секунды на принятие решения… Коль Генриху приспичит сдаться, тогда – мы пленники Вавеля до смерти! Очень скорой…

Отступив шаг назад, к лестнице, отрезал себя от других соперников. Сабля выскочила из ножен, становясь продолжением руки. Лестница закручивалась вправо вниз, давая мне некоторое преимущество – я мог так сражать одного противника за другим, пока паны не кончатся. Но побег вот-вот станет достоянием гласности, сзади тоже появятся вооруженные люди и, скорее всего, это будет не королевская гвардия, капля в море среди местных вояк. Да и у бойцов засады наверняка есть пистолеты, подсыпать порох на полку и запалить фитиль займет, конечно, время, но не более, чем требуется мне для расправы над Потоцким.

Пистолеты! Мои не требовали столь долгой процедуры, зажигательная лепешка уже на полке, достаточно взвести курок кремневого замка…

Потоцкий бился остервенело, подбадривая себя криками, его сабля после батмана врезалась в стену, высекая искры, я левой выхватил пистолет, тиснул на спуск… Осечка! Пан, завидев пистолет, издал совсем уж нечеловеческий крик и вытянулся в линию, пытаясь продырявить меня насквозь…

Пистолет выплюнул огонь ему прямо в лицо, в широко раскрытые глаза и раззявленную пасть. Но я целил мимо, в поднимающегося за Потоцким поляка, с второй попытки выстрелить, наконец, удалось… Рубанул сверху вниз с оттяжкой чисто по памяти в то место, где миг назад маячила перекошенная морда врага, а теперь все заволокло дымом…

Уши заложило намертво. Рукой почувствовал, как сабля углубилась во что-то неподатливое, освободил клинок рывком на себя. И – вперед, вниз по ступенькам, едва не слетев с ног, когда зацепил тело второго поляка. Снова вперед, перекатом вниз, круговой удар по ногам!

Через вату в ушах услышал новый гром, пороховую муть прорезала вспышка пистолетного выстрела, кто-то из панов пальнул наугад, лишив меня слуха окончательно. Жесточайшая пороховая гарь выела глаза… Угадав по вспышке положение стрелка, сделал выпад в его сторону, сабля вошла в мягкое!

На меня накатило какое-то безумие. Наверно, кричал, но ни звука не слышал, уверен, вокруг все были такие же глухие… Плевать, у меня огромное преимущество – ни зги не видно, кругом одни враги, в кого ни попаду – то и славно, им же боязно зацепить в дыму своих. Рубил направо и налево, превращая саблю в смертельно разящий круг…

Пришел в себя окончательно только на выходе из тоннеля, за Вислой, Шико выволок меня за ворот камзола практически на себе, бросив часть мешков. Я был выжат до последней капли, кашлял, наглотавшись порохового смрада, от сабли сохранился один эфес…