Де Бюсси

Прав был шляхтич – за злодеяния наступает расплата. И хоть моя вина в убийствах Варфоломеевской ночи не очевидна, никто не будет разбираться, все равно отвечать придется де Бюсси.

Де Келюс атаковал, и единственное, что выручало – он фехтовал в хорошо известной школе. По технике мы примерно равны, а проигрыш в росте миньон компенсировал напором, все время сокращая дистанцию. Кинжал пока не доставал, второй клинок обеспечит ему преимущество, когда сблизиться удастся еще ближе.

С де Келюсом нужно бить в другие места, поражаемые и без стали.

– Получишь земли, маркизат, а что потом? Выше ростом все равно не станешь!

Моего оппонента просто подбросило вверх от возмущения.

– Ты негодяй, де Бюсси! Теперь точно живым не уйдешь!

Но, в отличие от Радзивилла, мой третий соперник при виде крови не пытался окончить поединок сокрушительным напором и сохранил расчетливость действий. Помнил, как Шико выводил противников из себя глупой, но обидной шуткой, а потом стремился подловить на контратаке, отточив эти приемы до ювелирного совершенства.

Прижал к стене, зараза! Отступая от его нападок, я удалился от ворот аббатства и основного места кровопролития. Постепенно коротышка взял верх, я фактически был в его власти, и он понимал это. Даже несколько ослабил темп, смакуя ситуацию.

– Говорят, ты имел успех у жены литовского пана? Что же, после твоей смерти она выберет более ловкого, а не более высокого.

Граф начал чередовать колющие выпады с рубящими ударами, и в какой-то момент я отпрыгнул, впечатавшись спиной в высокий забор обители, перекинул шпагу в раненую левую и отчаянно встряхнул ушибленной правой в воздухе…

– Приплыли, барон? Считай до десяти. Буду рубить тебя по кусочкам. Считай-считай. Первые удары, быть может, и отразишь. Десятый – нет. Отсеку руки, пальцы, уши, голову. Будет некрасиво, но довольно смешно. Раз-з-з!

Шпага плохо слушалась в левой руке, рукоять моментально взмокла от крови, да и рубашечный бинт мешал. Не знаю, как остальные, я и первый-то удар отразил едва-едва…

– Слабовато! Пробуем еще. Два!

Я вытащил кинжал правой… и уронил его.

– Косточку ушиб? Ничего. Было бы время – зажило бы. Но у тебя нет времени. Четыре!

Принимая удар, я присел.

– Ноги тоже не держат, как и руки? Отвечай!

– Ты сам дьявол, Жак! И гореть тебе в аду!

– Истину глаголешь! И дорога в ад мне уготована, но не сейчас. Буду вежлив – пропущу кого повыше ростом. Пять!

Ой, как сильно… Левую кисть едва чувствую, отдало в плечо.

– Что же Генрих тебе посулил, кроме имений в Анжу? Сделать любовничком вместо де Бреньи?

– Ты идиот, Луи. Убил бы мальчишку, он королю смертельно надоел и стал на язык не воздержан, был бы разговор другой. Какого черта пожалел? Тебя же просили по-хорошему, предупреждали… Шесть!

Еу-у-у… Как больно…

– Решили убить, так что же на меня не натравили Шико?

– Шут был против. Не ровен час, бросился бы на твою защиту. Дерется он сильно, но в душе – слабак! Семь!

Удар, лишь частично смягченный, пробил до плеча и вспорол камзол. Насколько глубока рана, не знаю… Я уже почти ничего не чувствовал… Но сделать ответный ход пока не мог. Терпеть!..

– Мы убьем всех – де Гиза, Франциска и Наварру. Мы станем первыми людьми Франции! Да здравствует король Генрих! Восемь!

– А потом вас убьют следующие фавориты короля, тоже вообразившие себя бессмертными…

– Ты уже хрипишь, де Бюсси, а все пытаешься острить. На том свете будешь смешить чертей. Девять!

Шпага от вышибки улетела куда-то прочь. Де Келюс занес клинок для завершающего удара, но «десять» крикнул я, всадив ему звездочку точно в бесстыжий глаз. Именно для этого мне понадобилась пантомима с «ушибленной» рукой, будто она вышла из строя и не держит даже кинжал, наш злой гном уверовал и совершенно выпустил из виду манипуляции правой.

– Выше ты так и не стал.

Я согрешил против истины. Мышцы расслабляются после смерти, длина тела покойника чуть больше, чем рост при жизни. Ну, кому еще сегодня предстоит стать длиннее?

Подхватив шпагу коротышки, свою искать некогда, я помчался обратно, щедро брызгая кровью вокруг. Понял, что самое главное не увидел – практически все миньоны лежат, кто-то неподвижно, кто-то основательно ранен. Численное преимущество гугенотов, сражавшихся, во что трудно поверить, на одной стороне с католиками де Гиза, принесло свои плоды. На ногах из приспешников короля остался лишь его шут, отбивавшийся сразу от троих, сжимая по шпаге в каждой руке.

Против него на место анжуйца стал гизар, другой гизар сменил гугенота. Они не торопились: Шико выдохся и стремился к глухой защите. Возможно – ранен, но на улице основательно стемнело, и не разглядеть, струится ли по его плащу кровь.

Я отбросил шпагу Келюса и нырком проскочил в тыл бывшему учителю и бывшему другу. Он так и замер, выставив вперед обе шпаги, я удержал его горло удушающим приемом, прижав острие кинжала под бровь, к самому веку.

– Брось шпаги. Сам же меня учил – острие через глаз пробьет голову и выйдет через ухо. Проверим?

– Убирайся, де Бюсси! Я дерусь не с тобой!