Де Голль

Вишистская пропаганда позаботилась о том, чтобы создать де Голлю самую плохую репутацию. В одной из листовок, распространенной в Бейруте, говорилось: «Я не голлист. Почему? Потому что голлизм означает раскол, мятеж и восстание против легитимной власти» ^{178}. А некий вишистский полковник Гарнье даже писал: «Де Голль — преступник… Он пытается взбудоражить Ливан… С ним мы потеряем все наши колонии. Он призывает к неповиновению и гражданской войне. Он наносит колоссальный вред делу Маршала по возрождению Франции. Такие люди, как он, сожгли за собой национальные мосты. Ими движет только надменность и личные амбиции. Маршал сказал губернатору Буассону, что когда-то он пригрел змею, имея в виду де Голля» ^{179}. Неудивительно, что после таких суждений о генерале, распространенных в Сирии и Ливане, к Свободной Франции примкнуло только пять с половиной тысяч из тридцати тысяч французских военных, находившихся на этих территориях.

Вернувшийся из Браззавиля де Голль упорно пытается добиться от англичан признания в регионе власти Свободной Франции. Отчасти ему это удается. В конце июля генерал буквально заставляет Литлтона подписать с ним в Каире «Пояснительное соглашение» к договору в Акко, согласно которому англичане признали права Свободной Франции на Сирию и Ливан. Но после этого ситуация не стала менее напряженной. Де Голль сообщал Катру из Каира 5 августа: «У меня создается впечатление, что англичане готовятся оказать на нас решающее давление и шантажировать, чтобы на деле мы уступили им осуществление власти в Ливане» ^{180}.

Через два дня де Голль повидался с Литлтоном, который его убеждал в своем дружеском отношении, а потом еще послал ему письменное подтверждение. «Делая выводы из нашего сегодняшнего разговора, — заверял он генерала, — я еще раз утверждаю, что присутствие Великобритании в Сирии и Ливане диктуется только намерением выиграть войну» ^{181}. В ответном письме де Голль поблагодарил уполномоченного Черчилля за такие слова и подчеркнул: «Свободная Франция, то есть Франция, полна решимости продолжать войну на стороне Великобритании, своего друга и союзника, до полной победы над общим врагом» ^{182}.

Реальное положение дел оставалось прежним. Де Голль добился присутствия Свободной Франции в Сирии и Ливане, но испортил отношения с англичанами. На Ближний Восток из Англии был отправлен генерал Спирс, который резко отрицательно оценил действия де Голля. Телеграммы с жалобами на его высокомерное поведение и англофобию постоянно отправлялись Черчиллю в Лондон.

1 сентября в английскую столицу после почти полугодового отсутствия возвратился и сам глава Свободной Франции. Он понимал, что его ждало нелегкое объяснение с английским премьер-министром. Так и получилось. Сначала строптивому французскому генералу решили указать на его место «иностранца на службе англичан» и дали неделю «повариться в собственном соку», не допуская до вещания на Би-би-си. Черчилль принял де Голля только 12 сентября. Разговор шел на равных, но собеседники довольно эмоционально выяснили отношения. В дальнейшем так случится еще не один раз. Как уверял Жак Сустель, «Черчилль и де Голль обладали несносными характерами… Когда они были солидарны друг с другом, то все шло хорошо. Но как только между ними возникало несогласие, с них точно кожу сдирали. Они тут же начинали неистово спорить. И тогда де Голль заявлял, что Черчилль слишком много выпил и виски ударило ему в голову. А Черчилль, в свою очередь, упрекал де Голля за то, что он мнит себя Жанной д'Арк» ^{183}.

Конфликт де Голля с англичанами из-за Сирии и Ливана вызвал достаточно серьезный кризис и внутри Свободной Франции. Мюзелье, Кассен, Тьерри д'Аржанлье обвинили де Голля в авторитарности и выразили неудовольствие тем, что он без их ведома чуть не пошел на разрыв с Англией. Они считали целесообразным создать коллегиальный руководящий орган Свободной Франции. Но де Голль быстро сумел перехватить инициативу. 24 сентября 1941 года при согласии англичан он издал ордонанс о новой организации общественных властей Свободной Франции. Им учреждался Французский национальный комитет, временно осуществлявший функции государственной власти и призванный существовать до тех пор, «пока не будет создано представительство французского народа, способное независимо от врага выражать волю нации» ^{184}.

В комитет вошли комиссары, назначенные председателем, генералом де Голлем. Ими стали: Плевен (по координации деятельности комитета), Дежан (по иностранным делам), Кассен (юстиции и общественного образования), генерал Лежантийом (по военным делам), адмирал Мюзелье (военного и торгового флота), генерал Вален (по делам авиации), Дьетельм (внутренних дел). Комиссары возглавили свои национальные комиссариаты. Таким образом было создано некое подобие правительства.