Де Голль

Голлистская фракция в Национальном собрании поддержала почти все начинания правительства Мендес-Франса. Однако, когда премьер-министр, как и многие его предшественники, представил на рассмотрение парламенту договор об учреждении Европейского оборонительного сообщества (ЕОС), голлисты начали активную кампанию против его ратификации. В результате 30 августа 1954 года договор был отвергнут Национальным собранием и окончательно похоронен. Де Голля обрадовали усилия его сторонников в этом направлении. Провал договора о ЕОС стал последней крупной акцией, которую еще как-то можно было связать с политической деятельностью РПФ и его лидера.

В октябре первый том мемуаров де Голля — «Призыв» увидел свет. Он вызвал неподдельный интерес, разошелся большим тиражом и принес автору солидный гонорар. Финансовое положение семьи де Голлей сразу значительно улучшилось. Это подняло настроение автору. Генерал, возможно, рассчитывал, что французы, прочитав о его знаменитом призыве 18 июня, захотят, чтобы он вновь спас нацию. Во всяком случае 12 октября де Голль писал сыну: «Мне кажется, что едва заметное дуновение чего-то нового начинает будоражить спящие воды, в которые превратилась наша страна» ^{357}.

В то же время многие представители правящих кругов Франции считали, что политическая карьера генерала завершена. Когда осенью 1954 года новый посол СССР в Париже Сергей Александрович Виноградов встретился с министром иностранных дел Жоржем Бидо, тот сказал ему: «Ехать повидаться с де Голлем бесполезно. Он конченый человек» ^{358}. Но Виноградов оказался более дальновидным, чем Бидо. 9 ноября в гостинице «Ла Перуз» он встретился с генералом. Собеседники говорили о международных проблемах и французской политике, в частности, об отклонении Национальным собранием договора о ЕОС. Де Голль заявил послу СССР, что его ратификация «нанесла бы ущерб национальным интересам Франции» ^{359}.

1955 год не внес каких-нибудь существенных перемен в жизнь генерала. Начался он еще с одной потери. В начале февраля умер старший брат де Голля Ксавье. В апреле председатель РПФ лег в больницу, на операцию по удалению катаракты на втором глазу. Летом генерал опять погрузился в написание мемуаров. Он уже почти год работал над вторым томом — «Единство».

Де Голль всегда радовался приездам в Коломбэ родных. Теперь особое удовольствие ему доставляло общение с внуками. У Филиппа было три сына. В 1948 году на свет появился Шарль, в 1951-м — Ив и в 1953-м — Жан. Генерал любил катить перед собой коляски с мальчишками, пока они еще не умели ходить. А когда внуки немного подросли, он водил их на прогулки по парку Буассери и играл с ними.

Все больше времени в Коломбэ проводила дочь де Голля Элизабет. Она печатала на машинке текст мемуаров отца, написанный от руки. Иногда, когда в Буассери съезжались сын, невестка, зять, шурин, племянники генерала, он принимался декламировать какой-либо отрывок своих воспоминаний. «Пока он читал, — писал Жак Вандру, — его голос менял тембр и тональность. Он был поочередно обычным, суровым, ироничным, а иногда очень выразительным. Время от времени наш чтец останавливался, чтобы прокомментировать какой-нибудь кусочек текста или событие в нем упомянутое, а иногда и разъяснить, почему он принял то или иное решение» ^{360}. Зять де Голля Ален де Буассьё добавил к этому: «Генерал был прекрасным оратором и, как все люди его поколения, умел читать текст. Поэтому мы всегда присутствовали на исключительном спектакле» ^{361}.

Председатель РПФ из Коломбэ следил за тем, что происходит во французской политике, но сам публичных заявлений почти не делал. 31 августа 1955 года в письме Мишелю Дебре он замечал:

«Да, падение Франции продолжается. Вы предлагаете мне что-нибудь сказать или написать об этом. Но разве я в течение четырнадцати лет мало говорил, мало писал, мало действовал? И вот вам!» ^{362}

В сентябре, наконец, де Голль принял решение официально объявить о роспуске Объединения французского народа и таким образом признать свое «поражение». Он распорядился приостановить сбор членских взносов и всякую деятельность на местах ^{363}. Голлистское движение замерло, «погрузилось в сон».

Осень обычно наводит на грустные размышления. А эта, 1955 года, особенно располагала к ним. Согласно опросам общественного мнения, только два процента французов верили, что де Голль еще может вернуться к власти. Из головы генерала не выходили стихи его любимого Верлена:

Les sanglots longs
Des violons
De l'automne
Blessent mon coeur
D'une langueur
Monotone

Издалека
Льется тоска
Скрипки осенней —
И, не дыша,
Стонет душа
В оцепененье*.

Перевод А. Гелескула.

«Переход через пустыню»