Де Голль

Рассчитывал ли вообще де Голль на успех в переговорах по НАТО? Мог ли он надеяться, что англичане и американцы ему уступят? Скорее всего, нет. Президент Франции никогда не забывал мудрых слов так любимого им Гёте — «Сильный характер должен сочетаться с гибкостью разума» — и старался следовать им. В 1959 году генерал объявил, что его страна сама позаботится о своей безопасности и создаст собственные ядерные силы. Только обладая ими, считал де Голль, Франция осознает национальное величие. И она начала работать над созданием атомного оружия. Президент подтвердил это на пресс-конференции 10 ноября 1959 года. Уже в феврале следующего года на полигоне во Французской Сахаре было проведено первое испытание ядерной бомбы. Таким образом, Франция, наравне с Соединенными Штатами; Англией и СССР, хотели они того или нет, вступила в «клуб ядерных держав». Де Голль вообще стремился к усилению военной мощи своей страны. Франция приступила к созданию новейших военных самолетов, кораблей, подводных лодок, средств наземного передвижения.

Политика возрождения национального величия генерала предусматривала и превращение Франции в процветающую индустриальную державу. Президент считал, что достижение такой цели должно стать главной задачей правительства. «Народ без амбиций, — утверждал де Голль, — все равно, что снаряд из дерева» ^{450}. Он считал, что необходимо поощрять развитие во Франции науки и техники, важнейших отраслей промышленности. Этому способствовало одобряемое президентом планирование. Генерал счел необходимым провести денежную девальвацию. С января 1960 года правительство ввело в оборот новый, «тяжелый» франк. Это привело к уменьшению инфляции, стимулированию экспорта из страны и сделало французскую валюту конвертированной.

Де Голль всегда боготворил Францию. Он жил и созидал во имя нее. Президент восхищенно говорил: «Какой же мы получили шанс, что живем в этой стране. Нет такой второй в мире! Как она великолепна в своем искусстве, культуре, литературе, архитектуре, садах, дворцах… Каких она дала врачей, ученых, военных…» ^{451}Но для де Голля Франция и французы — это отнюдь не одно и то же. Генералу принадлежат и такие слова: «Французы недостойны жить в столь прекрасной стране» или «Как хороша была бы Франция без французов» ^{452}.

Президента не всегда радовало поведение соотечественников. Он считал их недостаточно переживающими за отчизну, думающими только о личной выгоде, страдающими социальной завистью ^{453}. Генерал следующим образом объяснял страсть французов к развязыванию революций:

«Цель революций — заставить изменить положение вещей. Французы устраивают их из-за бессилия. Они не могут разрушить элиту общества, потому что чувствуют себя неспособными ее заменить и понимают, что никогда не сравняются с ней. Вот тогда и начинается марание ковров, срывание гардин и разбивание изразцов» ^{454}.

Почему такие суждения? Наверное, потому что де Голль, личность выдающаяся, всегда стоял выше каких-то усредненных качеств своего народа. Несмотря на приведенные высказывания, он всегда радовался и гордился успехами французов на любом поприще, считая, что своими достижениями они вносят вклад в сокровищницу нации. Генерал всегда хотел понять чаяния простых французов, быть близким к ним. С первых же месяцев президентства он постоянно совершал поездки по различным департаментам страны и знакомился с жизнью своих сограждан.

Большое значение де Голль придавал социальной политике правительства. Генерал желал, чтобы она развивалась согласно разработанной его сторонниками еще во времена РПФ доктрине «участия» или «ассоциации труда и капитала». Он видел в ней третий путь между капитализмом и социализмом.

И все-таки президента прежде всего интересовала держава, во главе которой он стоял, а не люди, ее населявшие. За культурное процветание Франции он мог быть спокоен, потому что по его указанию министром культуры в правительстве Дебре был назначен Андре Мальро. Обычно скупой на комплименты де Голль называл писателя «гениальным другом» ^{455}. «Каждый режим, — отмечал президент, — должен иметь своего Виктора Гюго, чтобы пробуждать воодушевление граждан, которые погрязли в своих повседневных заботах. У Мальро есть дар зажигать» ^{456}. Генерал не ошибся ни в выборе, ни в характеристике.