Де Голль и его сообщники

нистов. Я не знаю в точности, что ответил этому убийце Френэ: я не присутствовал при их беседе. Но Френэ, который к тому времени был уже заочно осужден вишистами и находился под угрозой ареста, вдруг получил пропуск. Во время второй беседы был достигнут компромисс: условились, что «Комба» не будет больше критиковать Петэна, а только «политику сотрудничества» вообще; пропуск Френэ был продлен еще на один месяц.

Таковы были люди деголлевского клана. Люди холодного расчета, карьеристы, люди, которым ничего не стоило, перед тем как вернуться к своим товарищам по движению сопротивления, коммунистам и некоммунистам, побеседовать с каким-нибудь Пюше об «опасности», которую представляли некоторые его товарищи для Виши, а возможно, и для Лондона1.

Существует вполне закономерная связь между этими беспринципными компромиссами, помилованиями (включая и помилование Петэна), широко практикуемыми де Голлем, его выступлением за проведение амнистии 2 и почти единодушным вступлением петэновцев в Р.П.Ф.

Для Пасси и его сообщников вишисты не являлись политическими врагами. Общеизвестно, что по приезде в Лондон в одном салоне Пасси произнес клеветническую речь против французских рабочих. Тот же Пасси заявил по лондонскому радио, что многие реформы, проведенные маршалом Петэном, были превосходны.

Сплошь и рядом антипатии политического характера у деголлевцев оказывались сильнее чувства солидарности в борьбе с немцами. Национальный враг - это немец. Политический противник - это республика, которую одинаково ненавидят и Пюше, и Френэ.

Деголлевцы хотят править освобожденной Францией, а для этого совершенно необходимо, чтобы исчезло Виши. Но они отнюдь не согласны участвовать в борьбе всех демократических сил Франции против всех нацистских сил Германии и Виши.

Допустим, что та или иная группа движения сопротивления не расположена подчиняться деголлев1 Имеется в виду лондонский комитет де Голля. (Прим. ред.)

2 Речь идет об амнистии предателям-вишистам. (Прим. ред.)

125

ским директивам и смешивать дело родины с делом одного человека. Деголлевцы будут всячески ее оттирать.

Один уполномоченный де Голля, ставший впоследствии префектом, поддерживал связь со всеми организациями движения сопротивления за исключением… Национального фронта и его фран-тиреров и партизан. Не было такого случая, когда бы он явился на условленное с представителями Национального фронта свидание; найти его, вырвать у него хоть одно слово, даже директиву- это был сизифов труд Иногда деголлевцы делали попытки «аннексировать» инакомыслящую группу. Так, радиостанция «Радио-патри», которой руководил некто «Карт», перестала вдруг получать всякую денежную помощь; Френэ предложил Карту слить свою организацию с группой «Комба» и работать под его руководством; Карт отверг эту попытку шантажа. Он вбил себе в голову, что он должен поехать в Лондон, чтобы отстоять интересы своей группы; он прибыл в Англию 20 февраля 1943 г. Бедняга! Ему даже не было дано средств на обратную дорогу; его же кодом из Лондона деголлевцы передали его людям приказ о присоединении к группе Френэ. Вот как отделывались от строптивых!

Между тем, проблема отношений с Виши оставалась нерешенной. Она разрешилась примирением с наиболее продеголлевскими учреждениями. Дорник, бывший управляющий имуществом евреев, становится управляющим Д.Ж.Е.Р. в Париже, бывший редактор газеты «Тан» - Миро, ставленник «Комитэ де Форж», после освобождения Франции руководит финансовым отделом Д.Ж.Е.Р.

Мы видим, что для деголлевцев реакционер, служивший Гитлеру, предпочтительней коммуниста, который служил Франции Весьма характерно отношение к этому вопросу всех поборников «амнистии», всех «продавцов индульгенций», всей наиболее черной, откровенно петэновской, фашистской реакции и ее защитников-от газегы «Эпок» до «Пароль-франсэз» (у этого еженедельника нет такого подписчика, который бы не был деголлевцем).

126

Начальник отдела пропаганды Р.П.Ф полковник Реми, на процессе изобретателя «ванны» 1, бесчеловечного палача и убийцы французов Мазюи, пытался оправдать поведение последнего Тот факт, что Мазюи находился на службе нацистской Германии, Германии концентрационных лагерей, на службе врага, этот факт не имеет для Реми значения. Он говорит с ним на каком-то рыцарском языке дуэлянтов XVIII в., когда соперники, встречаясь, приветствуют друг друга шпагой или шляпой. У них нет ненависти друг к другу У них есть ненависть к их общему врагу - народу. Самое отвратительное во всем этом, несомненно, то, что полковник Реми даже не сознает, насколько чудовищны его вежливость по отношению к врагу и ненависть, с которой он относится к тем из своих соотечественников, кто не разделяет его политических взглядов Он не дает показаний против Мазюи, но он действует против коммунистов. Он желает гибели коммунистам, а Мазюи он приветствует шляпой!