De Paris avec l'amour

— Что именно?

— Попроси. Скажи «пожалуйста». Мне нравится, как звучит слово. Когда его произносишь ты.

Софья прокашлялась. Ну, давай, девочка. Играть — так играть.

Палец снова коснулся щеки.

— Вот сюда. Пожалуйста.

— Ну, раз ты так просишь…

Он не двинулся с места — рассматривал ее в сумраке и отсветах фонаря. На ней смешное платье: в черно-бело-желтое полоску, свободное, единственное, что его спасает — длина выше колена, позволяющая насладиться видом очаровательных ножек. Но все равно в нем Соня похожа на пчелу — веселую и задорную пчелу. Она оделась так специально. Думает, что это остановит его? Маленькая наивная девочка. И он качнулся к ней.

Наклонился, едва касаясь ее щеки. Софи честно попыталась сдержать вздох, и у нее это почти получилось.

Она упоительно пахнет. Он прикрыл глаза. Легкий бергамот… женственная магнолия… терпкое сандаловое дерево. Он узнал аромат. И двинулся еще чуть-чуть вперед.

Прикоснуться к ее щеке легким поцелуем. Конечно, кожа у нее невероятно нежная. Он и не сомневался.

Губы у него теплые и… И все, дальше думать сложно. Долгий вздох проходит по щеке, к шее. И, выдох на ухо, так, что Софья покрывается мурашками вся — от шеи до коленок:

— Этого стоило ждать целый месяц… — а потом, резко отстранившись: — До встречи, Софи.

Она смотрит на его высокий силуэт, то появляющийся, то исчезающий в свете фонарей.

А Серж, по дороге домой, с удовольствием подпевает музыке в машине.

Шаг шестой. Реквизиты одной из сторон

Не виноват! Предки виноваты! Прадеды-прабабки, внучатые дяди-тети разные, праотцы, ну, и праматери, угу.

— Ты совсем забыл про меня, Серж.

— При всем желании это невозможно сделать, мадам Нинон.

— Я бы хотела увидеть тебя сегодня, мальчик мой. Я собираюсь уезжать.

— Надоело?

— Надоело, — соглашается мадам Бетанкур. — Ужасный город. Как тут можно жить?

— Вот и мучаемся, — хмыкнул Серж. — Буду у тебя к восьми.

* * *

Навстречу открывшей дверь мадам Нинон шагнул единственный и горячо любимый внук. Протянул белую розу на длинном стебле.

— Ты романтик, мальчик мой.

— О, да, — он наклонился, коснулся губами сухой щеки.

— Ты должен дарить цветы красивым девушкам, а не старухам.

Серж лишь неопределенно пожал плечами. Так уж сложилась его жизнь, что единственная женщина, чьи желания и благополучие его по-настоящему волнуют — это женщина, о возрасте которой он может лишь осторожно сказать «за семьдесят».

— Проходи в малую гостиную, чай сервирован там, — прервала его размышления мадам Нинон.

И уже там, в малой гостиной, разговор продолжился.

— Ты редко звонишь. Дела? Проблемы? — хозяйка квартиры аккуратно наливает гостю ароматный чай.

— Ничего, с чем я бы не справлялся. Извини. Просто так сложилось.

— Хорошо, — кивает мадам Нинон, внимательно разглядывая внука. Мальчик выглядит действительно вполне довольным жизнью. — Как эта прелестная девочка? Софи, кажется?

— Угу, — Серж осторожно отпивает горячий напиток, блаженно жмурится. — Софи. Вот как раз ею я и занят, в том числе.

— Вот как? — Нинон поправляет жемчужное ожерелье. — Она славная девочка. Красивая, глазки умные, к тому же, русская. У вас с ней что-то серьезное? Или как обычно?

Вопрос поставлен так, что ответить однозначно сложно. Скажешь «Серьезно» — и мадам Нинон вцепится мертвой хваткой. А если сказать, что ничего серьезного — могут припомнить демарш на Неделе Высокой Моды.

— Она славная, — это самый правильный ответ. — Как твое здоровье?

— Не настолько плохо, чтобы я клюнула на эту приманку. Не уходи от разговора, Серж.

— А я и не ухожу, — взгляд Бетанкура — сама невинность. — Просто мне пока нечего тебе сказать. Я увлечен. Ухаживаю. Софи — девушка очень строгих взглядов. Не поверишь, но только пару дней назад она позволила мне поцеловать себя. В щеку!

— Бог мой, — во взгляде мадам Нинон искреннее восхищение. — Неужели такие девушки еще остались?

— Представь себе, — улыбнулся внук. Но тему все предпочел сменить. — Когда ты уезжаешь?

— Через два дня. Послушай, Серж… — женщина слегка замялась. — Я бы хотела поговорить с тобой.

— Конечно, — он улыбался по-прежнему безмятежно, но внутренне подобрался. У них с Нинон было полное взаимопонимание по всем вопросам, кроме одного.

— Я недавно говорила с твоим отцом…

— Вивьен звонил мне, — вот так Серж и знал!

— Он обеспокоен тем, что происходит.

— То, что происходит — это все еще последствия его председательства в совете директоров.

— Серж…

— У меня все под контролем!

— Но ты мог бы выслушать отца.

— Я выслушал! И даже прочитал все, что он мне выслал. Ерунда полнейшая. Он как был непрофессионалом — так им и остался. Жалкий неудачник.

— Серж, ты говоришь о своем отце!

— А ты не даешь мне об этом забыть, да? — в его голос все же прорвалась горечь, которую Серж предпочитал не показывать.

— Мальчик мой, — Нинон встала со своего места и подошла к внуку, положила руку на плечо. — Ему пришлось трудно. Его собственный отец…

— Дед был настоящим мужчиной. Который знал, что такое долг и ответственность за семью!