De Personae / О Личностях. Том I

МУЧЕНИКИ И УБИЙЦЫ: СЕМЬЯ ГИЗОВ И СОЗДАНИЕ ЕВРОПЫ

С. Кэрролл

Книга профессора истории в Йоркском университете в Великобритании (получила приз Дж. Расселла за 2010 г. от Американской исторической ассоциации как лучшая книга по истории Франции) посвящена одной из самых могущественных семей Европы XVI в.

Понять Гизов — значит понять глубокие изменения, которые потрясли Европу XVI в. Поэтому озадачивает то, что за пределами Франции их почти забыли. Ведь в своё время перед Гизами трепетала вся Европа. Ими восхищались или их ужасались, но никто не мог их игнорировать. В разное время враги великих династий Тюдоров, Габсбургов, Валуа и Бурбонов, Гизы были одним из самых могущественных герцогских домов Европы XVI в. Мечтая об империи и стремясь править несколькими королевствами, они были виднейшим некоролевским домом своей эпохи. Могли существовать более богатые немецкие князья и более культурные итальянские герцоги, но ни у кого не было такого ошеломляющего спектра династических интересов, которые простирались от Шотландии до Сицилии и от Ирландии до Иерусалима… Гизы определили ход европейской истории: пережив в середине столетия подъём как крупнейшие враги Габсбургского дома, перед тем, как погрузить Францию в кровавый хаос, они преобразовали католическую церковь на Тридентском соборе[272], замышляли вторгнуться в Англию и свергнуть Елизавету I[273], а также возводили и свергали королей Франции, пока не закончили столетие мучениками за католическое дело» (с. V–VI).

Отпечаток, который Гизы наложили на историю, не сводится к военным кампаниям, покровительству искусствам и дипломатическим и придворным интригам. Реформация была не просто религиозным событием; она привела к глубокой перестройке политической мысли и практики. Эти изменения и воплотили Гизы. Когда народные движения оказались мобилизованы в пользу Реформации и против неё, традиционная династическая политика Средневековья претерпела коренные изменения. Власть перестала быть уделом аристократической элиты. Современников поражало в Гизах то, что они представляли собой нечто новое и зловещее. Они подстрекали католиков и манипулировали их движением. Они использовали недавно изобретённый печатный станок для создания религиозной партии при поддержке масс. Более чем за полувека до Английской республики Гизы возглавили во Франции религиозно–политическую революцию, которая смела династию Валуа.

История Гизов поучительна и в другом отношении. В нашу эпоху религиозного фундаментализма самое время вновь обратиться к корням религиозного насилия в самой Европе. Французские религиозные войны имели общеевропейское значение — не просто потому, что Франция была самой населённой страной Европы, а её кальвинистская церковь десять лет была крупнейшей; католики и протестанты всей Европы рассматривали события во Франции как часть масштабной религиозной борьбы. Бедствия Франции служили ужасным предостережением о том, что может произойти в других странах. Образ и действия семьи Гизов были вынесены на общественный суд. В глазах католиков они были харизматическими героями, а в среде протестантов родилась «чёрная легенда» Гизов.

Целиком историю Гизов ещё предстоит рассказать: ведь историки искажали её, выставляя эту семью — в зависимости от своей позиции — то героями, то негодяями. Изображённые своими врагами как жадные до власти заговорщики–макиавеллисты, Гизы подверглись суровому суду истории. Их обвиняли в том, что они продали Францию иностранцам, преследовали собственные интересы в ущерб родине, были преданы делу религиозной реакции. Настало время разобраться беспристрастно.

28 февраля 1562 г. из замка Жуанвиль на р. Марне в направлении Парижа двигался отряд из 200 человек под началом Франсуа Лотарингского, герцога де Гиза (1519-1563). Он резко выделялся среди воинов высоким ростом. Рост вообще сильно отличал Гизов в эпоху, когда средний человек был много ниже сегодняшнего, а доблести придавали много больше значения. Племянница герцога Мария Стюарт[274] тоже отличалась высоким ростом и светлым цветом волос, из–за которого Гизы выглядели так не по–французски. При дворе даже шептали, что они «иностранцы» из «немецких» земель Лотарингии.

Многоязычная свита герцога отражала его династические интересы, выходившие далеко за страновые границы. Среди его солдат, советников, слуг, казначеев были уроженцы Нормандии, Пикардии, Италии, Германии и Шотландии. Герцогский герб составляли три серебряных орлёнка на красной полосе на жёлтом фоне. Орлята напоминали об имперском наследии Гизов: они были наместниками Священной Римской империи на землях между Рейном и Мозелем. Четверти герба представляли семь других суверенных домов, на происхождение от которых претендовал Франсуа: Венгрию, Неаполь, Иерусалим, Арагон, Гельдерн, Юлих и Бар[275].