De Profundis

Хоровод остановился; люди в черном замерли. В жаровнях зажгли огни. Голый человек задрожал. Один из закутанных, с длинным, как у Индианы Джонса, кнутом, принялся стегать нагое тело; бедняга завалился вперед, оцарапав подбородок о синие камни[3]. Эту средневековую кару он нес за грех сладострастия, так потрудились указать на табличке, висевшей на шее несчастного. Законы «Всадников Апокалипсиса», как помпезно называла себя эта секта, запрещали блуд без цели продолжения рода; но можно было также запросто получить кнута за слишком короткую юбку или крашеные ногти. А зачастую Всадники проявляли излишний пыл, хватая простого прохожего, чье лицо им не нравилось. Это была мелкая сошка, низший класс секты.

Но иные из этих чокнутых и впрямь выглядели внушительно. Их можно было увидеть только с наступлением темноты, верхом на больших вороных лошадях, в таких же черных плащах, с мечом на боку, готовых к охоте на ночных грешников. Иногда вдвоем, но чаще в одиночку они скакали по улицам резвой рысью, окутанные паром, поднимавшимся от их крепких коней; они возникали из темных проулков под стук копыт, точно черные рыцари во «Властелине колец». Они называли себя Хранителями печатей, и ходила молва, что их всего четырнадцать, по двое на каждую из семи печатей Апокалипсиса.

Случалось, что глава секты, согбенный старец, прятавший лицо под капюшоном, выступал по телевизору или во Всемирной паутине, предсказывая будущее голосом призрака. Канонический возраст этого жутковатого существа можно было угадать по пальцам, выступающим из-под рукава одеяния, выглядевшим мертвыми, как руки освежеванного. Роксанна слышала, как он призывал молодых вливаться в ряды Всадников для последней битвы и вскрытия печатей. Несмотря на полный бред, изрыгаемый невидимым взглядам старым ртом, по спине пробегал холодок, и было понятно, как заманчива секта для молодежи без будущего. Говорили, что старик умер много лет назад, а на экранах появлялись лишь голограммы. Это было не исключено, потому что давно уже никто не был уверен, что картинки в СМИ отражают какую-никакую подлинную реальность.

Борьба не на жизнь, а на смерть завязалась между Всадниками и Братьями-мусульманами, борьба, перевес в которой был пока на стороне первых. Приходилось признать, что фанатиков христианской веры окружала аура, куда более «гламурная», чем радикальных исламистов. Костюм мумии, опутанной патронташами, терял свою привлекательность даже у мусульман, которые все в больших количествах вступали в секту Всадников. Молодое поколение манила атмосфера «плаща и шпаги»: воин-монах, несущий истинную веру, наследник тамплиеров, всадник… И потом, этот старый таинственный главарь, строящий из себя императора галактики, короче, все, что могло предложить прошлое Запада в плане карнавалов, приключений и старозаветного ханжества. То был чистый фантазм, эстетика christiano-starwars[4], вскормленная десятилетиями виртуальных игр ad hoc[5].

Очевидно, по этой причине Братья серьезно пересмотрели свой гардероб; они покопались в истории Османской империи, и результат был не лишен шика: по улицам дефилировали отряды, вооруженные саблями, разодетые, как янычары Сулеймана Великолепного. Все это было бы неплохим развлечением, не убивай и не пытай эти люди направо и налево.

Новый удар кнута обрушился на спину бедняги. Тот вскрикнул как-то странно, это был стон удовольствия и боли одновременно. Роксанна почувствовала, как подкатили к горлу франкфуртские сосиски. С нее было довольно. Она отделилась от стены, из-за которой наблюдала за сценой, оставаясь незамеченной, и отправилась в дом двадцать три по улице От, где располагалась ее убогая квартирка.

Роксанна закурила и наполнила себе ванну. Было от силы три часа, на дворе стоял август, но уже стемнело, как зимой. Загрязнение воздуха достигло такой степени, что летнего неба больше не существовало. Когда солнце решалось все же показаться, оно было бледным и не сияло, словно устало светить на этот разлагающийся кусочек мира. Роксанна разделась и была готова погрузиться в горячую воду, но тут зазвонил ее телефон. На экране высветилось «Мехди». Он долго кашлял, как туберкулезник, потом спросил: «Ну как оно там было с божьими психами?» Роксанна описала ему маскарад и успокоила, пообещав, что никуда больше сегодня не выйдет. Они простились, и Роксанна окунулась в ванну.