De Secreto / О Секрете

Сначала тибетское население относилось к отряду по-дружески, но из Лхасы прибыли монахи, которые велели деревенским жителям не общаться с британцами, не продавать им пищи и не сдавать в аренду животных. Температура упала ниже -46°, стали замерзать ружейные замки и рабочие части пулемётов, поэтому их брали с собой на ночь в спальные мешки. Один из сопровождавших экспедицию журналистов, корреспондент Daily Mail Эдмунд Кендлер писал, что идея русского наступления на Лхасу абсурдна, учитывая, с какими трудностями столкнулась англо-индийская армия на пути всего в 150 миль от индийской железнодорожной станции Силигури — при том, что ближайший русский пост находится в более тысячи миль, а Северный Тибет по природным условиям ещё более негостеприимен, чем Южный. Однако Кёрзон и Янгхазбенд верили в призрак царизма.

Оборонительную стену, которую тибетцы выстроили поперёк пути отряда, и крепость в Хари, которая находилась на высоте 15 тыс. футов над уровнем моря и считалась самой высокогорной в мире, британцы взяли без единого выстрела. Первый бой произошёл в деревне Гуру, где дорогу экспедиции преградили 1500 оборванных тибетских воинов с фитильными мушкетами и лоскутами бумаги с личной печатью далай-ламы; ламы убеждали их, что эти талисманы дают неуязвимость от пуль. Сипаи попытались разоружить тибетцев, и те атаковали их, но благодаря значительному превосходству британцев в вооружении были отбиты с большим уроном. За 4 минуты было выкошено около 700 тибетцев. По свидетельству Кендлера, повернувшие назад тибетцы вели себя странно. Они не убегали, а медленно уходили с поля боя. «Они были сбиты с толку. Случилось невозможное. Молитвы, заклинания, мантры и святейший из их святых людей не помогли им… Они уходили, повесив голову, как если бы разочаровались в своих богах»[31].

После нескольких стычек Янгхазбенд дошёл до Гьянцзе, где обнаружил, что вести переговоры никто не собирается. Тогда он счёл необходимым для успеха миссии двинуться прямо на Лхасу. Далай-лама с Доржиевым бежали в Ургу — второй священный город ламаизма, а 1 августа 1904 г. британцы завидели позолоченную крышу дворца Потала с его тысячей комнат. Однако если они «надеялись найти компрометирующие свидетельства царских махинаций в Лхасе, они были разочарованы. Здесь не оказалось ни арсеналов русского оружия, о которых доносил Кавагути, ни советников из Петербурга, ни следов какого-либо тайного договора… Вот вам и донесения разведки о царских интригах за спиной Британии. Вот вам и русское пугало»[32]. Петербург не метал громов и молний. Ему нечего было прятать в Тибете, а Лондон должен был выглядеть глупо.

Неожиданный побег далай-ламы поставил Янгхазбенда в тупик: с кем вести переговоры? Он подумывал броситься в погоню, но никто не открыл бы ему пути, которым спасся правитель. Правда, далай-лама оставил свою печать пожилому регенту, но не оставил инструкций, как разрешить кризис, и не делегировал никому своих полномочий. Однако тут вмешались китайцы и официально лишили далай-ламу светской власти за то, что бросил свой народ в час нужды. Что касается британцев, то население Лхасы приняло их неплохо и интересовалось пришельцами. В частности, тибетцы интересовались назначением телеграфа, который британцы протянули по маршруту своего пути; им отвечали, что после завершения переговоров этот шнур поможет экспедиции найти путь назад в Индию (это говорилось, чтобы тибетцы не пытались перерезать кабель).

Янгхазбенд навязал тибетскому регенту и Национальному собранию Англо-тибетскую конвенцию, по которой тибетцы признали границу с Сиккимом, согласились открыть два новых рынка, срыть укрепления между Гьянцзе и индийской границей, выплатить в течение 75 лет контрибуцию в 75 лакхов рупий и не иметь сношения с иностранными державами (кроме Китая) без согласия Британии. Последний пункт был направлен главным образом против России. В сентябре 1904 г. военная экспедиция покинула Лхасу. Вторжение стоило жизни около 2700 тибетцев[33]. Правда, позднее британское правительство, опасаясь портить отношения с Россией, смягчило многие пункты конвенции.