Dea ex machina

Всем известно, что женщины не играют на сцене. Но Клодия-Сусанна, разделившая судьбу любимого, с которым бежала из дому, была исключением. Однажды актёр, игравший в их труппе главные женские роли, подвернул ногу прямо перед представлением. Да так неудачно, что не мог ступить ни шагу, несмотря на старания пытавшейся облегчить его боль Клодии. И тогда Валентайн велел ей, помогавшей актёрам разучивать роли и знающей их назубок, надеть платье "герцогини", нацепить парик и выйти на сцену. А убедившись, что никто из зрителей не разгадал их маленькую хитрость, стал поручать Клодии роли и потом, когда пострадавший актёр вновь смог играть.

Благодаря сценическому опыту Сусанна научилась владеть собой в любых обстоятельствах, и этот навык очень выручил её теперь, когда высокородные господа, включая особ королевской крови, настороженно внимали рассказу стоящей перед ними простолюдинки.

– Это ложь! – гневно перебил её Клавдий, когда Сусанна пересказала им историю встречи Гамлета с призраком покойного короля, услышанную от Офелии.

– Да, ваше величество, – невозмутимо согласилась Сусанна. – Я тоже сразу поняла, что это не может быть правдой. Спящий человек непременно проснётся, когда ему что-либо вливают в ухо, каким бы крепким ни был его сон. А сок белены не убивает мгновенно – даже если полить им открытую рану. Иными словами, король не мог умереть так, как описала мне Офелия. Тогда я спросила себя: чья это ложь? Не видя причин, по которым Офелия стала бы обманывать меня, а принц Гамлет – свою возлюбленную, я нашла лишь один разумный ответ: солгал призрак.

– Разве такое возможно? – спросил кто-то из господ, сидящих за столом.

– Да. Если призрак – наваждение, посланное дьяволом. Или если призрака изображает человек из плоти и крови. Узнав от её величества, что принц в её присутствии разговаривал с духом отца, которого она не видела, я заключила, что мы имеем дело со вторым случаем.

– Почему?

– Потому что в первый раз призрак явился офицерам, несущим стражу в саду Эльсинора. Его видели другие, не только Гамлет. Зачем бы дьяволу менять свойства своего морока в замке? Кроме того, по словам её величества, принц тогда пребывал в исступлении, готов был поднять на неё руку, а разговор с невидимым духом его успокоил. Дьявол не пощадил бы королеву. Нет, мне стало совершенно ясно, что принца кто-то намеренно сводит с ума, и во второй раз призрака породил его нездоровый рассудок. Что же до первого призрака, то его должен был сыграть кто-то из людей. И, услышав от Офелии о внешнем сходстве одного из актёров, которых Гамлет пригласил дать представление в замке, с покойным королём, я догадалась кто.

– Но принц всегда благоволил людям театра, – возразил Клавдий. – Ради чего знакомому актёру действовать ему во вред?

– Полагаю, что ради денег, ваше величество. Должно быть, актёру хорошо заплатили за эту роль.

– Кто?

– Тот, кто рассказал принцу о призраке. Тот, кто хорошо знает его высочество и имеет на него влияние. Тот, кому принц доверяет. – С этими словами Сусанна обратила взор на Горацио. – Странствующий философ, любитель театра и приятель офицеров, охраняющих здешний замок.

И Горацио, до сих пор стоявший безмолвно и неподвижно, с презрительной улыбкой на устах, под её взглядом вдруг захрипел и рухнул на пол.

– Осторожнее, яд! – крикнула Сусанна стражникам, бросившимся его поднимать. – Думаю, он нанёс себе рану отравленным кинжалом, который прятал в одежде.

Король перевёл взгляд с Горацио на Сусанну, потом – на шпаги, которые его супруга положила на стол подле кубков с вином.

– Шпаги тоже отравлены?

– Нет, государь! – вскричал Лаэрт. – Дозвольте мне выпить из этого кубка, и вы убедитесь…

– Хороший ход, – похвалила Сусанна. – Но вы напрасно доверились Горацио. Он играл вами, как играл принцем. Я уверена, что отравлены обе шпаги. Более того, полагаю, что по его замыслу в вашем поединке должен был погибнуть отнюдь не Гамлет. Гамлету ещё предстояло совершить своё возмездие и нанести смертельный удар его величеству.

– Вам не кажется, государь, что эта особа подозрительно хорошо осведомлена? – подал голос принц Фортинбрас. – Кто мог открыть ей замыслы злодея?

Клавдий обменялся взглядами с супругой, после чего уголки его губ тронула чуть заметная улыбка.

– Ответь принцу, дитя моё, – сказал он Сусанне.