Дебальцевский крест судьбы

В свете только что полученной хорошей и не просто хорошей, а охуительной новости, все, что произошло, теперь представилось в другом свете.

Юла, конечно, та еще стерва, но может у нее просто месячные, вот и взбрыкнула. Такое уже бывало. Взять отпуск на недельку, скататься с ней в Карпаты, и все будет лучше прежнего.

А с группой — если посмотреть с иного ракурса — какой же он херни ребятам наговорил. Попутный ущерб в их деле — вещь неизбежная. Ричер, конечно, мужик жестокий, но на фронте он и не таких видал. Яйцо прокурорскому отстрелил — так за него же, Шульгу, и рассчитался. То, что они пацанов-пулеметчиков покалечили, блядство, конечно. Но, что сделано, то сделано. Деньги у него есть, он парням выпишет личную компенсацию.

Деньги! У него есть деньги! Как же много проблем позволяют они решить… Точнее — они решают все до одной проблемы, которые перед ним стоят. Если не делать резких движений. Есть, конечно, и бывшие хозяева, но полтора года уже прошло. Да и хрен с ними, если появятся — отобьемся. Он сейчас далеко не тот полунищий ветеран-бомбила, которого, как художника, может обидеть каждый…

Сосредоточившись на том, как он будет говорить с Ричером, Шульга перебежал дорогу на перекрестке. При этом едва увернулся от мчащегося расхристанного буса. На Подоле народ был цивилизованный, пешеходов пропускали всегда. Это же чудо на евробляхах словно прикатило из лета четырнадцатого года. Помятый, со следами ржавчины на боках и осевший на убитых рессорах, старый грузо-пассажирский микроавтобус «Фольксваген Т4», «тэчик», как его называют в армии, с добробатовскими наклейками, нещадно коптя выхлопной трубой, скрылся за поворотом. Пьяные они там, что ли? Да и хрен с ними, пусть патрульная полиция разбирается. Его деньги, без малого девять миллионов шестьсот тысяч — вот сейчас главное!

Шульга завернул за угол, вышел к зданию, в котором располагался центр. Не заморачиваясь петлянием по дворам, как и в первый раз, поднялся по ступенькам, взялся за ручку и потянул на себя тонированную стеклянную дверь.

Эпилог. Числа

Я тыщу планов отложу

На завтра.

Ничего не поздно.

Мой гроб еще шумит в лесу.

Он — дерево,

Он нянчит гнезда.

© Франтишек Грубин.

После яркого солнца ресторанный зал казался черной пещерой. И был он… совсем не таким, каким его оставил меньше часа назад Шульга. Сперва он подумал, что просто ошибся домом — перед глазами, понемногу адаптирующимися в темноте, прорисовывалась картина полного бардака, словно здесь шел ремонт. Точнее даже не бардака, а… разгрома. Перевернутые столы и стулья. Разбросанная посуда. Россыпь битого стекла. На полу скатерти, смятые, кое-где со следами подошв.

Воздух густо пропитан кислым знакомым запахом. Так пахнет в тире, где только что проводили стрельбы из автоматического оружия.

И повсюду — раскиданные тела.

Мозг еще не осмыслил произошедшее, но подсознание, откатившись к военному опыту, начало сухо регистрировать информацию.

Дверью он не ошибся, это их ресторан. Вот стойка, вот картина знакомая на стене. Да и столы те самые, за которыми он сиживал много раз. В одном он прав, это место уже никогда не будет таким, как раньше.

Из-за стойки торчат ноги бармена. Один кроссовок на ноге, другой отлетел к стене. Дверь на кухню распахнута, за ней просматривается недвижное тело повара. Остальные там же, где Шульга их оставил. До того, как их нашли пули.

Глаза привыкли к полумраку, и то, что он увидел было настолько нереально, что воспринималось кадром из фильма Квентина Тарантино.

Легкую, как перышко, Ласку отшвырнуло вместе со стулом. Она лежала на боку, из развороченной груди текла кровь, напитывая форму и расползаясь черной лужей по полу.

Шаман непроизвольно попытался прикрыться забинтованной рукой. Так и рухнул, прошитый сразу двумя очередями, словно в пионерском салюте, из-под вскинутой ладони тек кровавый ручей.

Ричер остался сидеть, привалившись спиной к стене. Настоящий волчара, он успел отреагировать на вторжение — в руке был намертво зажат Стечкин. Похоже, что даже выстрелил. Один раз. До того, как в его крепкое могучее тело вошло пять или шесть пуль.

Шульга осторожно, стараясь ни на что не наступить и ничего не задеть, прошел в глубину зала. С трудом сохраняя остатки хладнокровия, осмотрел всех убитых. Это был не бандитский налет. Всех пятерых, включая повара и бармена, не просто расстреляли, но и законтрили одиночными в головы.

Мозг с хладнокровием компьютера просчитывал ситуацию. Трое или четверо. Вломились плотной толпой и сразу же открыли огонь. АК-74 с калибром 5.45 — не самый мощный патрон, но выпустив в небольшом помещении по магазину, можно за считанные секунды искромсать мебель и стены, уничтожая все, что попадется живое.

Но не это заставило Шульгу надолго оцепенеть. Обнаружилась в общей жуткой картине деталь, которая переводила произошедшее совершенно в иную плоскость.