Дебаты под Martini

Называя Клэнси «огнедышащим поборником справедливости», он описывает его стиль, как "вездесущий мачизм, пропитавший каждую страницу, словно высохший пот. Кодовое имя [83] Райана в секретной службе — я вас не разыгрываю — «Меченосец». И хотя Клэнси изо всех сил постарался включить в действие как можно больше женских персонажей, по замечанию Бакли «его отношения к женщине не лишено подобострастия, словно у здоровенного детины, заключающего подругу в объятия и одновременно постукивающего кулаком по макушке, чтобы выказать свое одобрение».

Конечно, «Долг чести» занимает первое место в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс» и, как и другие книги Клэнси, скорее всего, пока в нем останется — с рецензией Бакли или без нее.

Возможно, поэтому Клэнси пошел на попятный, заявив в телефонном интервью, что отправлял факсы в шутку.

— Мне жаль, что он воспринял их иначе. Я свалял дурака. Мне очень жаль.

Жаль, но, похоже, что этой перепалке не суждено подняться до легендарного уровня, скажем, Лилиан Хелман и Мери Маккарти, Стивена Спендера и Дэвида Ливета или даже Китти Келли и Барбары Ховар. Но, по крайней мере, ее отличает неоспоримая новизна — использование современных средств коммуникации.

— Вероятно, это первая вендетта, которая велась по факсу, — говорит Рич Николе.

Но надежда жива. Когда вчера Бакли собирался на поезд до Нью-Йорка, послышался знакомый сигнал факса.

— Должно быть, еще удар, — рассмеялся Бакли с нарочитым высокомерием в голосе. — Да здравствует ненависть!

Круг замкнулся

Как я почти научился любить лоббистов

Пару лет назад, отчаявшись найти тему для статьи, я включил телевизор и увидел выступление миловидной дамы из Института табачной промышленности, которая мужественно (а мужество тут нужно немалое) отрицала наличие какой-либо научно обоснованной связи между курением и раком, сердечными болезнями, заболеваниями органов дыхания, микозами. Она умело подбирала слова, была привлекательна, интеллигентна и настолько убедительна, насколько это было возможно, учитывая прискорбную недостоверность сообщаемых ею сведений. Я подумал: «Какое это, должно быть, интересное дело. Ты встаешь, чистишь зубы, а потом идешь продавать смерть, чтобы заработать на жизнь».

Спустя несколько дней я прочитал в газете статью о подростке, который, судя по содержанию алкоголя в крови, выпил в одиночку шесть литров пива, потом забрался в свой пикап, вылетел на встречную полосу и на полном ходу врезался в микроавтобус, уничтожив целый отряд бойскаутов. В конце статьи приводилось высказывание представителя пивоваренной промышленности, который, признавая, что случившееся — ужасная трагедия, тем не менее замечал, что никто не уделяет больше внимания проблеме пьяных подростков за рулем, чем пивовары. Я подумал: «Ого! Бьюсь об заклад, этот парень вздрагивает всякий раз, как срабатывает таймер».

Через несколько дней один «рассерженный почтовый служащий» сошел с ума и пустил в расход своего начальника и еще полдюжины человек из ружья под названием «Гамбургер-Мейкер-Трипл-Магнум» сорок четвертого калибра. И, конечно же, Национальная ассоциация производителей огнестрельного оружия сразу же подала голос, заявив во всеуслышанье, что если запретить «Гамбургер— Мейкеры» сорок четвертого калибра, то так недолго и запретить швейцарские армейские ножи? Я подумал: «Еще одно интересное дело».

Так у меня созрела идея написать основательное, объемное, серьезное документальное исследование о лицемерии американских общественных институтов. Оно должно было стать грандиозным и всеобъемлющим, но с понятным заглавием: «Я потрясен, просто потрясен!» — так сказал капитан Рено из «Касабланки», получив свой выигрыш спустя всего несколько секунд после того, как он самолично закрыл кафе «Рикс» за азартные игры. Книга — нет, том! — охватила бы правительство, бизнес, общество. Она должна была стать всесторонней, исчерпывающей, основательной. И скучной.

Но моя мысль постоянно возвращалась к трем всадникам-яппи из Апокалипсиса. Мне в голову пришло другое название: «Здесь курят». А потом пришел срок выплаты по ипотечному кредиту, который и решил все дело.

Я разослал письма в Институт табачной промышленности, в различные лобби по спиртным напиткам и в Национальную ассоциацию производителей огнестрельного оружия. Это были ловко составленные послания, гласившие, что я сыт по горло неопуританизмом, который все больше захватывает Америку, и собираюсь написать об этом книгу. Что вполне соответствовало истине. Сейчас они могут пожаловаться, что их обманули, но если они перечитают эти письма, то увидят, что никто их не обманывал, — и вообще людям, зарабатывающим на продаже сигарет, спиртного и оружия, не подобает взывать к принципам высокой морали. Кроме того, дареному коню (роману) в зубы не смотрят: три персонажа, составляющие сюжетный костяк книги, — «продавцы смерти», — вполне славные ребята. По крайней мере, они вызывают симпатию.

Славные? Массовые убийцы-труженики? Или массовые спасители? Вызывают симпатию?