Де’Бинэ Сача

Твою мать! Ты че, до кучи, еще и мысли мои читать можешь⁈ — запаниковал Каспер.

— Не ссы, бро, не умею я в потаенные думки твои проникать, — фыркнул я, выключая душ.

Выбирался из душевой кабинки на мягкий резиновый коврик, пустил для маскировки воду в раковине и, вытираясь полотенцем, продолжил:

— А про Франца догадался, разглядев только что на его теле, руках и ногах множество шрамов. Резанных и колотых. Вот точь-в-точь, как у нас на плече и бедре. Только не свежих, а старых, давно и благополучно зарубцевавшихся. Вот я и смекнул: что дядя, определенно, умеет лечить ранения, схожие с нашими. Потому и предположил, что мазилку целебную для тебя Кати подбросил, скорее всего, он.

Звучит, вроде, логично, — проворчал оправившийся от шока Каспер.

— Потому что я с тобой, бро, предельно честен всегда. А ты, к сожалению, до сих пор относишься ко мне с опаской.

Ага, в твое бы тело чужака подбросили, я б посмотрел: как с ним стал бы искренне уживаться, — забурчал сосед.

— Хорош бухтеть. Ты обещал быстрые и четкие ответы на мои вопросы.

Лады, спрашивай.

— Когда у дяди начали появляться эти шрамы на теле?

Да откуда ж мне это знать? — фыркнул Каспер. — Я че — его исповедник?

— Хорошо, тогда такой вопрос: а дядя, он по профессии кто? Может, бывший военный? Или полицейский? Или спасателем ему доводилось поработать какое-то время? А может…

Я понял: куда ты клонишь, — перебил Каспер. — Но нет. Его работа никогда не была напрямую связана с риском для жизни. И я понятия не имею, откуда у него на теле взялось такое обилие старых шрамов. Насколько мне известно (сперва со слов матери, а позже, когда подрос, благодаря собственным наблюдениям), дядя Франц всегда был и, вероятно, будет до конца своих дней — весьма успешным финансистом. В семнадцать лет дяде повезло отыскать клад со старинными золотыми монетами, и он в одночасье сделался богачом. Это знаменательное событие и решило, по сути, его дальнейшую судьбу. Все следующие годы жизни Франц посвятил развитию и преумножению своего и без того немалого капитала. Не знаю, быть может, ради приумножения своих денег, он и отправлялся в какие-то рисковые предприятия. Но мне об этом ничего не известно.

— Значит, в семнадцать лет дядя Франц сказочно разбогател? — ухмыльнулся я в зеркало нашему отражению. — А сколько сейчас дядюшке не подскажешь?

Через полтора месяца тридцать шесть исполнится, — откликнулся удивленный неожиданным поворотом Каспер.

— Ишь ты, а пока что ему, выходит, тридцать пять. То бишь семнадцать плюс восемнадцать…

К чему ты это, вообще?

— Последний вопрос. Просвети-ка меня недалекого, бро: а до скольки лет прожил маркиз де’Бинэ — дуэлянт и повеса, которого ты играешь в сериале?

Что за дичь? Какое имеет отношение к дяде Францу наш далекий предок?

— Каспер, ты же читал сценарий. Значит, наверняка в курсе этой информации.

Бред какой-то…

— Просто ответь на мой вопрос. Помнишь, ты обещал! — надавил я.

Да, блин, ты угораешь что ли? Это ж просто дурацкое совпадение.

— Просто! Ответь! На гребаный! Вопрос!

Ладно-ладно. В восемнадцать предок кони двинул. Доволен, блин?..

— Пока не совсем. Но надеюсь ты расщедришься на какие-нибудь уточняющие подробности.

Там, короче, непонятная темная история приключилась. Его то ли друг предал, то ли в засаду ревнивца какого-то парень угодил, красотку-невесту которого проказник де’Бинэ накануне типа обесчестил… Э-э, ты че задумал-то? Слышь, мы так не договаривались! Не бросай меня тут наедине с этой шкурой!..