Де’Бинэ Сача

— Ладно. Пробую уложиться. В общем, там дело было примерно так. Некий средневековый чернокнижник по заказу своего господина нашел способ: как улучшить живучесть человека за счет его далекого потомка. Способ называется кровавый аркан. Он не дешевый, и по средствам только богатому аристократу. Но маркиз де’Бинэ — хозяин чернокнижника — достаточно богат. Чернокнижник проводит ритуал кровавого аркана над годовалым сынишкой хозяина по имени Сача де’Бинэ, и зарывает окропленное кровью мальчишки золото в землю. А по истечении без малого пяти веков этот клад открывается далекому потомку юного маркиза — семнадцатилетнему Францу Бинэ, твоему дяде. Но вместе с золотом Франц получает так же и проклятье аркана, по условиям которого за найденные монеты он обязуется разделять с далеким предком физические страдания. Уж не знаю как, но это условие аркана было доведено до Франца в момент находки последним проклятого золота, и принятие потомком клада автоматически считалось согласием на условие аркана. Жадность у твоего дядьки победила осторожность, и он согласился страдать за богатство… С этого момента начался отсчет их параллельного с далеким предком сосуществования. Теперь половина ущерба от ранений, болезней, и прочих серьезных недугов юного маркиза, проживающего свои детские годы пять сотен лет назад, через проклятье аркана перекидывалась на Франца, живущего здесь и сейчас в современной Франции, в реальном времени. По условию аркана одна разделенная с юным маркизом хворь засчитывалась одну монету, а всего золотых монет в кладе было ровно тысяча — вот и считай в какую кабалу угодил везучий кладоискатель. Разбогатевший в одночасье дядя далее многие годы, в буквальном смысле слова, собственной кровью расплачивался за доставшееся ему богатство. Ну ты сам видел его густо иссеченное шрамами тело… Что поделать — средневековье весьма опасное время. И многие болячки юного маркиза, даже разделенные на двоих, укладывали Франсуа на больничную койку в весьма плачевном состоянии. Конечно же Франц мечтал избавиться от ярма своего проклятья. Уж не знаю: кому и какие деньги он заплатил, но однажды дядя смог вычислить, с каким именно далеким предком его связала судьба-злодейка. И как только он это выяснил, тут же рухнули надежды благополучно перетерпеть тысячу совместных с предком болячек. Потому что юный маркиз Сача де’Бинэ умер в возрасте восемнадцати лет, и это давно свершившийся факт, изменить который невозможно. А нехитрый подсчет показал Францу, что оставшиеся задолженности по разделенным с маркизом недугам никак не успевают реализоваться за оставшийся срок жизни бедолаги-предка. И получалось, что связанный проклятьем аркана Франц так же погибнет вместе с далеким предком, в момент жестокого убийства последнего. От такой жестокой участи для себя дядя, разумеется, захотел откреститься всеми правдами и неправдами. И вскоре отыскался гениальный выход в виде родного племянника, которого даже и звали, как далекого предка, Сача Бинэ. Парень бредил мечтой стать знаменитым актером. Но, закончив актерские курсы, без связей и знакомств в театральном мире, не говоря уж о недостижимым, как луна в небе, киношном, племянник влачил безликое жалкое существование. И миллионер Франц Бинэ с барского плеча бросил бедному родственнику Сача Бинэ щедрую подачку в виде главной роли в многосерийном сериале о жизни и деяниях их общего славного предка. Племянник с радостью заглотил наживку и, не читая, подмахнул предложенный студией контракт…

Я читал, – осмелился возразить долго отмачивавшийся Каспер. — Мы вместе с Кати читали.

— Ага, в коленно-локтевой позиции читали, — хмыкнул я. — Она снизу, ты сверху.

Да мы правда читали…

— Ну так расскажи: чего там за хрень такая занятная в одном из условий контракта была изложена, из-за которой проклятье аркана крови перекинулось с Франца на тебя?

Не знаю, — пробурчал через пару секунд Каспер, ожидаемо. — Там просто листов очень много было, и шрифт…

— Да понятно, короче, с вами все, читатели, млять, — фыркнул я, не дослушав. — В общем, нам нужно будет сегодня разорвать со студией этот гребаный контракт. Но прежде, разумеется, следует добыть хотя бы один его экземпляр, и вдумчиво туда глянуть.

Сомневаюсь, что месье Пэже…

— А ты не сомневайся. По любому этого сморчка студийного развести на просмотр контракта будет в разы легче, чем параноика Франца… Оп-па, ты гля, че творится. Совсем суки страх потеряли… — Последняя моя фраза адресовалась знакомой группе актеров, скучковавшейся у двери студии, к крыльцу которой, свернув с уличной автомагистрали, как раз неспешно подруливала Кати.

Послушай, их же там пятеро, а ты один, — начал истерично урезонивать меня Каспер. — Ты, конечно, лихо кулаками машешь, но…

— Сача! Куда! Не смей!.. — подкинув стекло шлема, заверещала, в параллель с Каспером, мне вслед Кати.