Дебют четырех коней. 1946-1947 (СИ)

Идея восстания заключалась в том, чтобы поставить правительство Советского Союза на «растяжку»: либо признавать Лондонское правительство, либо начинать с ним активно воевать. И если первое виделось маловероятным, тем более, что у Москвы уже имелось в кармане свое правительство, прорезавшееся буквально на следующий день после взятия Люблина, то вариант с открытым противостоянием и штурмом восставшей Варшавы советскими войсками выглядел на бумаге достаточно перспективным. Понятное дело, что столицу поляки удержать не смогут, но в идеологической плоскости это вполне можно было обернуть против самого СССР.

Для этого АКовцев заранее накачали английским оружием и настроили на начало восстания в момент, когда вермахт уже начнет убегать, а красная армия еще не успеет прийти. Самих поляков, о том, что им отведена роль жертвенного агнца, нужного дабы развернуть общественное мнение против Москвы, естественно не предупреждали. Их убедили, — впрочем сделать это, учитывая уровень компетентности лидеров этой нации, было достаточно просто — в том, что Москва на открытый конфликт с союзниками не пойдет, и Сталину придется так или иначе договариваться.

Вот только именно с моментом начала восстания вышла очевидная промашка. Советские танки были еще достаточно далеко от города, и вопрос о том, что же именно подвигло Комаровского дать приказ о всеобщем выступлении так не вовремя, еще долго впоследствии занимал историков.

Версий тут было несколько. Сами поляки говорили о том, что триггером стала попытка немцев разоружить очевидно ненадежную польскую бригаду. Мол без ее участия шансов в любом случае потом не было бы, так что всякий смысл тянуть дальше время на этом просто терялся. Тут, однако была проблема в том, что кроме отдельных весьма нечетких упоминаний о возможном разоружении бригады, данных о подобных намерениях немецкого командования особо не было.

Зато была полуконсипрологическая теория о внедренном в штаб АК провокаторе, который в нужный момент либо сам подал сигнал о начале восстания, либо передал Комаровскому неверные сведения, сподвигшие генерала на такой опрометчивый шаг. Тут доказательств, понятное дело, тоже не находилось.

Была еще версия о банальной ошибке и версия о какой-то подковерной грызне уже внутри АК. Мол кто-то хотел «слить» засевших в Варшаве и считавших себя слишком самостоятельными от лондонского правительства генералов.

В одном сходились историки — акция изначально пошла не так, как задумывалась, ведь в момент выступления восставших советские танки были еще только в 60-70 километрах от столицы, что даже в самом оптимистичном раскладе означало 3-4 дня пути. Ну а все восстание изначально должно было стать молниеносной акцией, длящейся день-два. Какими бы оптимистами поляки не были — а они, выставляя к Москве требование отдать отторгнутые в 1939 году территории и плюс претендуя на Силезию и Восточную Пруссию с Кенгсбергом, были очень большим оптимистами — сражаться одной только легкой необученной пехотой против немецких регулярных частей АКовцы точно не собирались.

Пикантности тут добавлял факт того что сам Тадеуш «Бур» Коморовский и еще несколько человек из его штаба неожиданно пропали в середине октября. Причем ни трупов их никто не видел, ни среди пленных они в итоге не всплыли, и вот это обстоятельство навевает интересные мысли насчет возможной двойной подоплеки данных событий.

— Прячься! — То, что немцы начали обстреливать именно их квартал, Ян понял не сразу. Первый снаряд упал где-то в глубине, вызвав, судя по звуку, обрушение какой-то постройки, но такое бывало и раньше. Иногда немецкие «чемоданы» падали хаотично, на кого Бог пошлет, но вот прилет второго, третьего и четвертого снаряда мгновенно расставил все точки над «і». — Да не высовывайся тебе говорю.

Ян ухватил за шкирку молодого Войтека, который с дуру решил было выглянуть из отрытой на бывшей клумбе щели, и навалился сверху, придавливая пятнадцатилетнего пацана к земле.

— Аааа!!! — Закричал кто-то, вставляя свой голос в общую какофонию звуков. То ли задело, то ли нервы сдали…

— На позиции! Быстрее! — Едва короткий налет — ну как короткий даже пять минут под таким огнем сами по себе казались вечностью — прекратился десятник принялся вытаскивать своих подчиненных из укрытий и направлять в сторону баррикады, — сейчас попрут!

Ландшафт вокруг кирпичного укрепления всего за несколько минут изменился разительно. Обрушилась последняя трёхэтажка, которая подобно памятнику восставшим последнюю неделю светила пустыми окнами, и где раньше сидел один из немногих умевших сносно обращаться с винтовкой бойцов Яна. Крышу с нее сорвало еще раньше, а вот теперь обрушились и перекрытия. Стоять осталась только фасадная стена и то только до второго этажа.